Кирилл Партыка - Час, когда придет Зуев

Рослый капитан поманил его. Он поморщился, но подошел, не подавая руки.

— Слушаю.

— Это я вас слушаю. Вы видели ее, когда пришли сюда?

— Я уже все объяснил вашему коллеге. Как я понял, вы ни к чему так и не пришли?

— Не пришли, — кивнул Репин. — Пока. Но мы постараемся. У меня к вам другой разговор.

— Я позвоню адвокату.

— Зачем? Это не допрос.

— Я могу не отвечать?

— Можете. Но я ни о чем не спрашиваю… Кто-то добивается освобождения под залог арестованных по делу вашей жены.

— Вот как? Интересно. И их отпустят? Я буду жаловаться.

— Разумеется.

— И что за радетель у них объявился?

Капитан пожал плечами.

— Не светится. Действует через защитника. Следователь прокуратуры артачится, но для радетеля сумма залога значения не имеет. Я думаю, для него суммы вообще не имеют особого значения. А также — в казну заплатить или в чей-то карман.

Следователь — парень нормальный. Но карман и повыше может найтись. И отпустят их, как миленьких.

— Что же вам надо от меня? Что вообще за чушь! — Он не сдержался и выругался. — Они же простая шпана, даже не бандиты, а так, мразь. Кто станет их выручать?

Репин опять усмехнулся.

— Я бы спросил: не кто, а для чего?

— И…

— Ведь залог — это ваша затея.

— Что вы плетете?!

— Знаете, — сказал Репин, — я понимаю, они испоганили вашу жизнь. Я вам сочувствую, правда. Если их освободят, и они бесследно исчезнут… не в смысле — сбегут, а их надежно зароют, я переживать не стану. Я, может, и сам бы так поступил. Но должен предупредить. Если так случится, я за вами приду. Без удовольствия, но обязательно. Так что подумайте хорошенько.

— Слушай, капитан, — сказал он, зло прищурясь. — Не многовато на себя берешь? Ты соображаешь, с кем говоришь? За слова отвечать готов?

Репин степенно поднес руку ко лбу в пионерском салюте.

— Всегда готов. Я тут в командировку еду на периферию. Но я скоро вернусь.

— Подождите, — сказал он Репину уже в спину. — Вам, что, больше всех надо? Вы отлично сработали, когда их нашли. Денег брать не захотели — ваше дело. Теперь жену мою поищите. Это же просто черт знает, что! Не могли ее выкрасть, и прогуляться она не вышла. Летающих тарелок тоже никто не заметил. Разберитесь.

Как раз для вас задачка. Что вы лезете в то, что вас не касается?

Капитан обернулся.

— Вы муж потерпевшей? Вот им и оставайтесь. И не надо никаких превращений.

— Я вам что, оборотень?!

Репин хохотнул.

— Так они же обычно в погонах. А на самом деле их не бывает.

Глядя, как капитан удаляется по коридору, он потер подбородок.

Она никогда не слушала его. Деревенская девчонка, бестолковая и упрямая! Оттого с ней это и случилось. И что теперь делать? Так и жить, ловя спиной глумливые взгляды? Еще не хватало суда с кретинами-присяжными и сплэшами в газетах.

Подонки должны были просто исчезнуть. Но капитан опять влез, куда не следует..

Он ведь, в случае чего, может на самом деле прийти, с него станется.

Но куда же она все-таки, черт возьми, подевалась?!

В тот вечер с Алексеем Волиным приключилась неприятная и глупая история, в которой, если разобраться, от начала до конца был виноват он сам…

Все началось с того, что Алексей Александрович, рослый, видный мужчина сорока лет, занимаыший в краевом «Киновидеообъединении» небольшой руководящий пост, неожиданно стал обладателем приличной по его меркам суммы. Деньги возникли из ничего, по-другому и не скажешь. Возможно, именно это и привело к скверным последствиям.

Алексей Александрович не был корыстным человеком. Бедствовать он не бедствовал ни в прежние, заунывные, ни в нынешние, развеселые времена, всегда руководствовался принципом: не жили богато и не фиг начинать, а на жизнь ему хватало.

Их контору, которая, сотрясаясь и подпрыгивая на ухабах новейших времен, проделала путь от заурядного «Кинопроката» до многозначительного «Киновидеообъединения», постоянно лихорадило. Во-первых, никто толком не мог понять, что это объединение объединяет: не то лихих видеопиратов с сонными билетершами в оставшихся кинотеатрах, не то директора и его ближайших приспешников с какими-то замысловатыми личностями, никакого отношения к «обкиношиванию» населения не имеющими.

Во-вторых, с кадрами объединения постоянно происходили мало объяснимые и чрезвычайно нервирующие сотрудников метаморфозы. Кадры то судорожно сокращались, как ножка моллюска в момент опасности, то вдруг ни с того, ни с сего буйно разрастались и до отказа забивали тесные помещения старого одноэтажного здания, будто накипь проржавевшую трубу отопления. В результате большинство сотрудников, смысливших в киноискусстве и кинобизнесе, оказалось не у дел и принялось торговать заморскими товарами.