Артур Грей - Подлинная история Энтони Ффрайара

Потрясенный, Ффрайар поспешил обратно в свою комнату. С экспериментом нужно было еще больше торопиться. Когда он закончится, опасность минует, можно будет отправиться в город и вызвать санитаров, чтобы увезли старика. Трясущимися руками он разжег огонь в жаровне, которой пользовался при опытах, вдвинул ее в камин и установил перегонный куб, где собирался получить «магистерий».

И сел ждать результата. Постепенно сгустились сумерки, комнату освещало только зыбкое пламя жаровни. Ффрайара лихорадило, сердце сжимала безымянная тревога; при всей уверенности в своем средстве, он предпочитал видеть в этом признаки страха, а не болезни. В колледже и вокруг, в городе, царила мертвая тишина, только булькало в перегонном кубе и время от времени били часы Капеллы, заведенные еще Лейкоком. Звук был такой, словно заговорил мертвец. Однако звон часов сулил Ффрайару, что близится время его освобождения.

Спал он или нет — не знаю. Пробудился он, явственно услышав, как часы бьют час. Эксперимент должен был закончиться в десять, и Ффрайар вскочил на ноги, испугавшись, как бы не произошла катастрофа. Однако все было спокойно. Огонь горел, жидкость кипела медленно, все шло пока нормально.

И снова колокол пробил один раз, помолчал и пробил еще. Ффрайар — или это ему показалось — открыл дверь и прислушался. Колокольный звон повторился. В памяти всплыла ночь похорон мальчика-хориста. Звон был не иначе как погребальный. Но по ком? С содроганием Ффрайар вспомнил о мертвом старике в кладовой.

Осторожно, ощупью Ффрайар спустился по лестнице. Ночь стояла тихая, безветренная, дворик был погружен в непроглядный мрак. На той стороне Ффрайар повернул к Капелле. За оконными панелями теплился свет. Дверь была открыта, Ффрайар вошел.

В хорошо знакомом помещении у алтарной дверцы мерцала свеча. Рядом (освещенный сзади, отчего лицо тонуло в тени) стоял звонарь в черном одеянии, который молча и сосредоточенно занимался своим печальным делом. Любопытство взяло верх над страхом, и, приближаясь к алтарной дверце, Ффрайар решительно заглянул ему в лицо. Это был «хозяин» Лейкок.

Ффрайар прошел на хоры и потихоньку приблизился к привычной скамье. В центральном проходе на возвышении покоилась фигура, окутанная черным покровом. Справа и слева от нее стояли двое певчих. На сиденьях по обе стороны Ффрайар разглядел сквозь сумрак четырех человек. Их лица скрывали капюшоны, но в высокой фигуре, занимавшей место ректора, нельзя было не узнать доктора Рестона.

Колокол смолк, началась служба. С легким удивлением Ффрайар узнал в ней католическую погребальную мессу, которая была под запретом. Торжественный интройтус [8]прочитал голос Рестона; в соседе Ффрайара, закутанном в капюшон и басом произносившем ответствия, угадывался учитель Стивенсон. Никто из участников церемонии Ффрайара словно бы не замечал.

Мрачное действо близилось к концу. Четверка спустилась с хоров и обступила усопшего в центральном нефе. Без страха и без любопытства, угадывая уже, что́ предстоит увидеть, Ффрайар тоже приблизился и поднял покров, скрывавший лицо покойника. Он узрел — самого себя.

В то же мгновение четверо участников церемонии заунывными голосами завершили службу, и хористы, один за другим, загасили четыре свечи.

— Requiem aeternam dona ci, Domine [9], — пропела четверка в капюшонах, и первая свеча погасла.

— Et lux perpetua luceat ei [10], — прозвенело ответствие двух хористов, и погасла вторая.

— Cum sanctis tuis in aeternum [11], — откликнулась четверка, и свеча осталась только одна.

Ректор откинул капюшон и обратил свои жуткие глаза прямо на живого Энтони Ффрайара, простер руку над разделявшим их гробом и схватил его за плечо.

— Cras tu eris mecum [12], — пробормотал он, словно бы антифоном вторя погребальной песни.

С шипеньем и треском потухла последняя свеча.

Шипенье и треск, а также внезапно наступившая темнота вернули Ффрайара к действительности. Увы практическим наукам, увы славе Ффрайара, увы роду человеческому, умирающему и обреченному умирать! Сосуд с чудодейственным отваром, призванным спасти человечество, опрокинулся, содержимое вылилось на огонь. Конечно, происшедшее можно было поправить, на это хватило бы нескольких часов, но у Ффрайара их не было. Как он провел ту ночь, не ведомо никому из смертных. Все, что известно дальше о его биографии, содержится в книгах прихода Всех Святых. Если вы сумеете разыскать древний том, заполненный в 1551 году (а я не уверен, что он сохранился до наших дней), в нем обнаружится следующая запись: