Константин Кузнецов - Душеприказчик

Длинная лестница ушла из-под ног, исчезнув в кромешной тьме. И я в очередной раз почувствовал легкий запах гнили, смешанный с затхлостью.

— В этих подвалах погибла не одна безвинная душа, — осторожно произнес Проклятый.

Я вздрогнул. Накативший на меня ужас, заставил мои поджилки затрястись, не дав мне возможности сделать еще хотя бы один шаг.

— Может быть, найдем другой путь? — быстро предложил я.

Проклятый лишь отрицательно качнул головой.

— Иного пути нет. Именно через него я попал в Собор святого Стефана, где и принял на себя грехи горожан. Все повторяется, как много лет назад.

Проклятый осторожно дотронулся до холодной кладки — почерневшие от времени камни все еще хранили память тех далеких роковых дней.

— Поторапливайся. Иначе мертвяки найдут нас раньше, чем… — фраза оборвалась, и я почувствовал сильный толчок в спину.

Буквально протиснувшись через узкий проход, мы оказались в огромной каменной зале, украшенной огромными изящными люстрами.

Проклятый с интересом уставился на обветшалые, покрытые пылью и паутиной картины. На одной из них был изображен высокий статный мужчина, в темном, расшитым золотом камзоле. Его взгляд властно взирал на нас поверх, будто для него мы были всего лишь глупой, грязной челядью.

Внезапно из дальней части залы послышался протяжный женский стон и умоляющий голос запричитал спасительные слова. Она просила отпустить ее и больше не причинять боли. Голос был настолько слабым и изможденным, что мороз пробежал по коже, отразив те невиданные муки, выпавшие на долю этой несчастной.

Мы медленно двинулись вперед, осторожно прислушиваясь к внезапной тишине.

Стон повторился и вслед за ним раздался желчный мужской гогот.

Подойдя к двери, Проклятый осторожно приоткрыл ее. На огромном деревянном кресте была распята худощавая рыжеволосая девушка. По ее обнаженному телу струились ручейки крови. Мученица тихонечко постанывала. Рядом с ней облокотившись на высокий резной стул, усыпанный тонкими острыми иглами, стоял сошедший с портрета благородный аристократ, все в том же темном расшитом золотом камзоле.

— У тебя нет выбора, ведьма! — продолжая смеяться, злобно процедил сквозь зубы аристократ.

— Ваше величество, пощадите! Прошу, я не ведаю ворожбы и не знаю заговоров, — обессилено простонала девушка.

— Врешь! — король зло сплюнул себе под ноги и, размахнувшись, ударил ее кнутом.

Кожа лопнула и на теле девушки появилась еще одна кровавая рана.

Девушка взвыла и измученно заплакала.

Король вновь занес руку для удара. И в этот миг Проклятый оказался рядом и, перехватив кнут, наотмашь ударил короля. Мучитель, сжавшись, будто побитый щенок забился в угол. Его безумный взгляд забегал по нам, ища толи поддержки, толи понимания.

— Пошел прочь! Тварь! — злобно прошипел Проклятый.

— Кто? Что? — непонятно запричитал король, и внезапно разразился страшным криком. — Стража! Стража!

Дальняя дверь заскрипела, и в подвал ворвались двое статных воинов, вооруженных длинными обоюдоострыми алебардами. Не слишком удачное оружие для столь крохотных помещений. Лица воинов были скрыты железными масками шлемов, но и сейчас я без труда смог разглядеть их истлевшую кожу. Не в силах хорошенько размахнуться, первый из нападавших получил от Проклятого факелом и следом острый меч вспорол его живот. Второй, в ту же секунду лишился головы.

Король отпрянул назад, испуганно поджав ноги. Голова убитого воина подкатилась к его промежности и застыла, на лице остался злобный оскал.

— Что такая смерть тебе не по нраву? — без особых эмоций поинтересовался Проклятый.

Король закрыл лицо руками — его сотрясали рыдания.

Я перевел взгляд на девушку и словно опомнившись, поспешил к ней на помощь, но, дотронувшись до нежной кожи, понял, что опоздал.

— Оставь ее, она уже давно мертва! — произнес Проклятый.

Зал наполнил странный и не привычный запах лаванды, факелы, резко вспыхнув, стали тусклыми. Крохотный желтый клубок легко паря над моей головой исчез в кожаной суме Проклятого.

Я вновь посмотрел на девушку, и полумрак открыл моему взору совсем другую картину. Старые, сгнившие кости, чудом держались на потемневшем от времени кресте, из которого кое-где торчали ржавые острия гвоздей. На черепе рыжеволосой девушки остались лишь темные пряди, и у пояса виднелись куски истлевшего савана.

Я отпрянул назад.

Поверженные воины также как и мученица превратились лишь в кучку сгнивших костей накрытых доспехами и толстой паутиной.