Джим Батчер - Возвращение веры

— Гарри Дрезден, — прогрохотал тролль. — Волшебник лишает Гогота законной добычи.

Он со свистом рассек топором воздух справа налево.

Я задрал подбородок и стиснул зубы. Никогда не позволяйте троллю увидеть, что вы боитесь его.

— О чем это ты говоришь, Гогот? Мы оба знаем, что играть со смертными уже нельзя. Так постановлено Соглашениями Неблагих.

Лицо тролля исказила отвратительная усмешка.

— Непослушные дети, — сказал он грохочуще. — Непослушные дети всё ещё мои.

Тролль сузил глаза и они зажглись злобным голодом:

— Отдай! Сейчас же!

В мгновение ока он подскочил ко мне на несколько шагов.

Я поднял правую руку, высвобождая немного собственной воли, и серебряное кольцо на среднем пальце засияло ясным, прохладным светом, более ярким, чем освещение вокруг.

— Закон джунглей, Гогот, — сказал я, удерживая голос спокойным. — Выживание наиболее приспособленных. Ты делаешь ещё шаг — и сразу же попадаешь в категорию «слишком глупых для того, чтобы жить»

Тролль рычал, не останавливаясь, и поднял мясистый кулак.

— Думай об этом, темное отродье, — я тоже зарычал в ответ. Свет, исходящий от моего кольца, становился адски нестерпимым, почти ядерным. — Ещё шаг и ты — пар.

Тролль неуклюже застыл, его подвижные осклизлые губы раздвинулись, обнажая зловонные клыки.

— Нет! — слюни текли по клыкам и капали, разбрызгиваясь на асфальте, когда существо смотрело на девочку. — Она моя. Волшебник не сможет помешать этому.

— Да-а? — сказал я. — Смотри же.

С этими словами я опустил руку (сохраняя ослепляющий, серебряный свет), выдал троллю свою лучшую ухмылку, резко отвернулся, взмахнув своим темным плащом, и пошел назад, в сторону Северной авеню длинными, уверенными шагами.

Девочка смотрела поверх моего плеча, широко раскрыв глаза.

— Он идет за нами? — спросил я спокойно.

Она взглянула на тролля, затем на меня:

— Ух, нет. Он только уставился на тебя.

— Хорошо. Если он пойдет, скажешь мне.

— Ты в самом деле можешь превратить его в пар? — спросила она неуверенным голосом.

— Нет, черт возьми. Поэтому мы должны бежать.

— Но ты же… — она коснулась кольца на моей руке.

— Я лгал, малышка.

— Что?!

— Я лгал, — повторил я. — Я не такой уж умелый лгун, но тролли не слишком сообразительны. Это было только легким шоу, но он поверил и это всё, что следует занести в счет.

— Ты же сказал, что ты волшебник, — обвиняюще сказала она.

— Я волшебник, — сказал я раздраженно, — который проводил сеанс изгнания нечистой силы перед завтраком. Затем мне пришлось искать два венчальных кольца и ключи от машины, а остальную часть дня я провел, гоняясь за тобой. Я иссяк.

— Значит, ты не смог бы взорвать это… это существо?

— Это тролль. Я уверен, что сумел бы, — сказал я бодрым тоном, — если бы не был так утомлен и смог бы сосредоточиться настолько, чтобы не взорваться вместе с ним. Уставший, я целюсь плохо.

Мы дошли до края моста и, как я надеялся, края территории Гогота. Я начал опускать девочку на землю, потому что она была слишком тяжела, но тут увидел ее повисшую голую ногу и кровь, застывшую темными струпьями на колене. Вздохнув, я продолжил идти по Северной авеню. Если я спущусь до следующего моста, пересеку его и поднимусь на квартал вверх в течение получаса, может я ещё успею застать Ника на той стороне.

— Как твоя нога? — спросил я.

Ее лицо кривилось от боли, но она только пожала плечами:

— Я думаю, в норме. То существо было на самом деле?

— Ещё бы, — сказал я.

— Но это… Это же не…

— Человек? — подсказал я. — Нет. Но, черт возьми, малышка, множество людей, которых я знаю, не являются людьми по-настоящему. Взгляни вокруг. Банди, Мэнсон и другие звери. Прямо здесь, в Чикаго — Варгасси, работающие в Маленькой Италии, ямайские банды и остальные. Все они звери. Мир полон ими.

Девчонка фыркнула. Я посмотрел на ее лицо. Она выглядела грустной и слишком мудрой для ее возраста. Мое сердце смягчилось.

— Я знаю, — сказала она. — Мои родители немного похожи на них. Они не думают о других. Только сами о себе. Даже не друг о друге, а только о том, что они могут друг для друга сделать. И я для них — что-то вроде игрушки, которую кладут в шкаф и вытаскивают, когда приходят гости, поэтому я должна быть красивее и безупречнее, чем остальные игрушки. В остальное время я не должна путаться под ногами.

— Эй, перестань. Неужели всё так плохо? — спросил я.

Она посмотрела на меня, затем отвела взгляд.