Нина Хоффман - Кошачья беда

Узнать подноготную по той дряни, что льется изо рта, — невелик труд. И задача несложна. Особенно для первого и самого главного кота. Кот проводил все дни в трудах, изучая историю вещей по запахам, обследуя каждое новое встреченное существо. Никому и ничему не дозволено приблизиться к коту без предварительного обнюхивания. Даже если какая-то особа уже была известна коту, ее все равно следовало обнюхать, и каждый новый подобный эксперимент добавлял очередной экспонат к коллекции запахов данной персоны.

Создание, которое кот обнюхивал чаще всего и мысленно называл ноги-деревья, жило с ним в одном доме. Коту требовалось знать, встречает ли ноги-деревья других котов, помимо того, второго по рангу и значению кота, живущего вместе с ним и деревянными ногами.

Из всех вещей, которые обнюхивал кот, немедленных действий требовала только та дрянь, что льется изо рта. Ее необходимо было тут же зарыть, даже если в наличии не оказывалось ни грязи, ни песка, в противном случае кто-то еще может унюхать и проведать все, что знал кот. А самое важное в жизни — быть единственным источником информации.

Большинство той дряни, что льется изо рта, получалось оттого, если ешь слишком быстро и слишком много или налижешься собственной шерсти. Иногда та дрянь, что льется изо рта, так напоминала еду, что кот мог бы с удовольствием слопать ее еще раз.

Но эта дрянь, что льется изо рта, была совсем другой.

Кот нашел ее на полу в гостиной, возвратясь с очередной фуражировки и протиснувшись сквозь кошачий лаз. На полу валялись опрокинутый стул, разбитая лампа, и тут же лежали кошачьи ноги-деревья в луже неправильной дряни, что льется изо рта. Эта дрянь, что льется изо рта, совсем не пахла едой, только обжегшим нос смрадом, мертвой кровью и чем-то еще.

И эта дрянь, что льется изо рта, вылилась из кошачьих ног-деревьев, а деревянные ноги ел все то, до чего уважающий себя кот дотрагиваться не будет: например, апельсины и другие вещи, который уважающий себя кот проглотит только в том случае, если собирается сделать собственную дрянь, что льется изо рта, траву и всякое такое. И все же у ног-стволов после всей этой несъедобной пакости ничего изо рта не выходило. Странно.

Но эта дрянь, что льется изо рта, пахла смертью.

Кот обошел лежавшие неподвижно ноги-деревья, обнюхал… Лицо ног-деревьев окунулось в лужу дряни, что льется изо рта, что тоже было неправильно. Кот немного поскреб ковер в напрасной попытке зарыть ту дрянь, что льется изо рта, но добился лишь того, что вытянул оттуда шерстинки ворса да немного собственной шерсти. Потом подкрался ближе к изогнутой для удобства боковой впадине и свернулся клубком. Обычно при этом штучки для поглаживания-почесывания немедленно принимались воздавать должное коту, но на этот раз они остались неподвижными. Судя по запахам, исходившим от ног-деревьев, все необратимо изменилось, и поскольку кот ненавидел всяческие перемены, оставалось как можно дольше делать вид, что все остается по-прежнему.

Несмотря на то что кот старался согреть ноги-деревья, они необратимо холодели. Когда в скважине заскрипел ключ, кот сорвался с места и спрятался под диван, где хранил шарик с колокольчиком и игрушечную мышь. Но все же опасливо подсматривал сквозь бахрому.

Еще до того, как дверь открылась, он уже понял, кто это. Ноги-деревья, укравшие кошачье законное место на кровати, всегда пахли сексуальными местечками самок и мертвыми цветами, причем так сильно, что кот не мог долго оставаться с ней в одной комнате. Оставалось наблюдать.

Дверь задела кошачьи ноги-деревья, застряла, закрылась, открылась с уже большей силой, подвинув по ковру кошачьи ноги-деревья. Укравшая место кота вошла и встала над кошачьими ногами-деревьями. Она стояла и смотрела сверху вниз на кошачьи ноги-деревья. После того как ее запах наполнил гостиную, она направилась к комнате с кроватью. Кот, припадая к земле, крался за ней. И, стоя в дверях, видел, как Укравшая место открывает и закрывает ящики комода, роясь в вещицах, на которых кот любил спать или разбрасывать по полу, если выпадала такая удача. Шелковистых, легких вещицах, липнувших к когтям, штучках из жесткой ткани, в которую так приятно вцепляться, и еще многих других, привлекавших кота именно потому, что ноги-деревья вечно пытались их от него спрятать.

Что-то ударило кота сзади. Зашипев, он обернулся и увидел, что к нему успел подобраться другой кот. Недолго думая, он ударил врага по уху. Они сцепились, рыча и ворча. Первый кот отпрыгнул, ринулся на второго и укусил в шею, придерживая лапой и подвывая, пока тот не уяснил, кто тут хозяин.