Люси Тейлор - В стене

«Держись. Я помогу тебе».

Это было начало.

К концу недели ночные труды Плюш были вознаграждены четырьмя расшатанными кирпичами, которые она свободно вынимала из стены, а к утру возвращала на место. К тому же она стащила с кухни ножик для масла, когда повар отлучился в уборную, и спрятала его вместе с ложкой Джеральдин внутри черных туфель, которые сестра прислала ей на Рождество. Работа была нудной и кропотливой, и Плюш не раз собиралась все бросить. Но когда кот опять начинал кричать, Плюш сразу же ударялась в слезы и вновь вспоминала о Муни и о своей маленькой дочке, которую забрало море и которая, наверное, звала через Пустоту. Плюш вспоминала об этом и продолжала работу.

Ей больше ни разу не удалось вырваться из Недалекого мира, пусть даже совсем ненадолго, а потом, как-то вечером после ужина, когда Плюш вернулась к себе, она увидела у себя на кровати брошенный кем-то шарф. Она потянулась было к выключателю, чтобы включить свет, но потом передумала.

Шарф на кровати зашевелился, скрутившись в нечто неуловимо котоподобное — похожее и в то же время не похожее на кота, — в нечто призрачное и непонятное. Его мех цвета черного мармелада был не сплошным — кое-где проглядывала кожа, тонкая, как папиросная бумага, и сквозь нее просвечивали фрагменты внутренностей. А когда этот призрачный кот-некот спрыгнул с кровати на пол, Плюш разглядела, что голова у него совершенно бесформенная, больше похожая на маску из папье-маше, без скул и рта.

— О Боже, — выдохнула она и протянула руку, чтобы погладить это несчастное существо.

Но призрачный полукот настороженно замер на месте, и шерсть у него на загривке вздыбилась. Он метнулся через комнату, подпрыгнул и скрылся.

В стене…

— Вставай, — сказала сестра Лорна. — Что-то ты спишь слишком много в последнее время. — Нянька подняла занавески, и лучи солнца ворвались в комнату, как желтые тигры. — Собирай свои вещи, завтра ты переезжаешь. У тебя будет новая комната и новая соседка.

Плюш заворочалась в кровати, все еще в полусне, где тощие чайки с просвечивающими сквозь перья тонкими костями в бледном свете луны вылавливали из моря тело Колин и пытались поднять его над волнами. Они держали ребенка вниз головой, так что Плюш были видны пустые глазницы, выеденные рыбами дочиста.

А потом чайки из сна влетели в комнату и принялись рвать в клочки голову сестры Лорны. Плюш открыла глаза и в ужасе вскочила с кровати.

— Что?

— Я говорю, у тебя теперь будет новая соседка по комнате.

— Но почему?

Как будто стесняясь признать, что один из обитателей Данлоп-Хауза совершил побег, пусть даже и в смерть, сестра Лорна опустила глаза:

— Джеральдин уже не вернется. Она… она уехала домой вчера ночью.

Плюш явилось видение: душа Джеральдин улетала ввысь, все уменьшаясь и уменьшаясь в размерах, как завитки в ракушке наутилус — она поднималась в тот мир за пределами серого Недалекого мира, где Плюш часто бывала раньше и который теперь для нее закрылся.

— Она умерла.

Перевод эвфемизма на язык жестких фактов возмутил сестру Лорну. Она принялась стряхивать со своих накрахмаленных рукавов несуществующие пылинки.

— Как бы там ни было, — проговорила она, — мы решили использовать одиночные комнаты для тех, кто поступает сюда на короткий срок, для тех, кто в конце концов выпишется. Так что завтра мы тебя переводим в комнату на двоих.

Весь день Плюш пребывала в плену черного отчаяния. А ночью, как только выключили свет, она отодвинула кровать от стены, вытащила расшатанные кирпичи и приступила к работе.

Двести семь лет назад кот в стене начал выть. И этот пронзительный звук, протянувшийся сквозь время, заставлял вибрировать ногти Плюш и колыхал тонкие волоски у нее в ушах.

Она трудилась над кирпичами, и молилась про себя, и выковыривала окаменевший цемент ножом для масла, ложкой и ногтями.

Теперь, когда она вытащила уже четыре кирпича, расшатывать окружающие стало значительно легче. Когда за окном забрезжил рассвет, Плюш открыла участок стены шириной в фут. Пол был покрыт толстым слоем известки, руки и лицо у Плюш были испачканы кирпичной пылью.

Вопли кота звучали теперь так громко, что ей просто не верилось, что их больше никто не слышит, что они не разбудили весь Данлоп-Хауз.

Плюш засунула руки как можно дальше в развороченное отверстие.

— Где ты там?

Рука задела что-то одеревеневшее и сухое, похожее на засушенные цветы между страницами книги. Плюш отдышалась и опять протянула руки, пытаясь вытащить это. Оно слегка поддалось, но потом застряло. И это был никакой не кирпич…