Дино Динаев - Дурная Слава

— Что тут не в порядке! — заметил он.

— Кузькин! — гаркнул Афинодор. — Иди сюда, бездельник! Забирай свою бандулу и проверь еще раз!

— Я проверял! — из коридора появился парень, которого Бен опознал как «ямайца» — кавалера Полины по «Диарее». Теперь становилось понятным, к кому она направлялась в день смерти Краюшкина.

— Или проверь, сказано! — Афинодор швырнул в него железякой, которую тот едва успел подхватить. — С кем приходится работать!

— А если бы он ее уронил?

— У меня дубликат есть. Ты не представляешь, с каким барахлом приходится иметь дело. На этот раз, я не о людях. Немцы разучились качественные вещи делать. Они мне всю науку остановили. «Кентавр» тащит из меня все жилы. Я тут живу, и умру на фиг тут.

— Что, напирают?

— Еще как. Сам герр Желько звонит, спрашивает как дела, когда закончим. Наука не терпит суеты, но как я ему об этом скажу? Какие могут быть сроки у открытия? Вот Ньютон разве знал точную дату, когда ему яблоко на балду упадет?

— Если бы он знал, то не вышел бы в этот день в сад.

— У нас наоборот. Мы знаем, что яблоко должно упасть, здоровенное такое яблоко, и специально торчим в саду, даже макушки выбрили, чтобы чувствительность повысить.

— Пантелеич, а у тебя случайно летчики не работают? — спросил Бен как можно безразличнее. — У меня знакомый устроился в фирму, бывший летчик, найти не могу.

— Фамилия как?

Бен мысленно крякнул, но он не был бы самим собой, если бы не выкрутился.

— Откуда я знаю фамилию. Это мой сосед по Ареалу.

— Мне летчики не нужны, — коротко ответил Афинодор. — Ты расскажи лучше, как съездил? Говорят, в аварию попал.

Бен поспешил опустить глаза, чтобы ненароком себя не выдать, про аварию он не говорил никому.

— Ерундовая авария — арбузы подавил, — сказал он и чтобы увести разговор, поинтересовался о первом попавшем, что пришло на ум. — Вчера отдыхал в «Диарее», встретил там Полину из отдела кадров, а сегодня она прикинулась, что ничего не помнит. Как это может быть?

— Ничего странного. Там в коктейли подмешивают антидепрессанты из разряда упертых.

Так называют препараты типа «Уп-10» и «Уп-10-Ого». Память отшибают напрочь.

— Странное название для бара.

— Таких баров сейчас полно — «Насморк», «Простуда» и даже «Геморрой» вроде есть.

У всех затрапезный внешний вид и роскошь внутри. Всякого с улицы туда не пускают.

Специально все сделано, чтобы плебеев не привлекать. А ты оказывается ходок, Вениамин!

Они еще попили чаю, потом вернулся с агрегатом "ямаец".

— Нашли незначительное отклонение.

— Это у тебя незначительное отклонение возникает в штанах, когда ты голую Полину увидишь, а в инжекторе это может выкинуть нас вообще неизвестно где.

Они стали препираться — старый и молодой, и Бен поспешил откланяться. Полина уже ждала его в вестибюле. На ней был розовый брючный костюм, в разрезе которого опять виднелся лифчик, тоже розовый. Бен сам удивился своей прыти, и что его может ждать такая шикарная красотка. В душе была гордость, усилившаяся от перехваченного завистливого взгляда Веткина и еще пары самцов помоложе.

Едва они выехали из внутреннего двора, как заиграл мобильник, на котором высветился контактный телефон Вагнецова. Бен остановил машину, извинился и вышел наружу.

— Что-нибудь есть? — спросил майор.

— Еще только полдня прошло, рановато для результатов. Предприняты лишь первые шаги. Афинодор, начальник ОПП, сказал, что летчиков у него нет. Можете вычеркнуть его из списка.

— Что? Вы спросили у Афинодора прямым текстом, есть ли у него в подчинении летчики? Вы с ума сошли?

— А что я должен был спросить? Про моряков вы не интересовались.

— Бросьте из себя дурачка разыгрывать, и больше не смейте действовать так прямолинейно и грубо. Это может быть опасно. Как Афинодор отреагировал?

— Спокойно.

— Скажите вот что: Афинодор при вас занимается своими разработками?

— Подробности он мне не докладывает, но и скрывать ему особо нечего. Сегодня, например он сидел с умным видом над Фазен-Линком.

— Минутку! — выкрикнул майор, и трубку затопил вакуум — федерал говорил по параллельной линии. Он вернулся через три минуты, но желание бросить трубку у Бена даже не возникло, он был заинтригован внезапным интересом майора к непрезентабельной железяке, с которой Афинодор так пренебрежительно обращался. — Больше про фазосшиватель ничего не говорил?

— Сказал, что немцы разучились работать. А что, это может иметь отношение к Бичу и пропавшим людям?