Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Из подвала выскочил чумной инспектор, крикнувший:

– Гребездаев, трос давай!

– Не балуй, милая! – предупредил старшина, упорно называя Артемия в женском роде.

Гребездаев со вторым инспектором подцепили трос к соседней машине, и инспектор убежал обратно. Трос змеился за ним как живой.

– Гребездаев, газуй! – донесся крик.

Старшина сел за руль второй машины и дал газку. Трос натянулся, машина буксанула, но потом все- таки сдвинулась с места. Из подвала, облепленная подталкивающими, а при наборе хода, больше виснущими гаишниками, показался корпус редакционной машины. Когда- то белоснежный, теперь в пятнах застарелой грязи и ржавчины, но надпись "Алгинский патруль" все также стремительно перечеркивала борта. По большому счету от машины только корпус и уцелел. Внутри отсвечивал голый каркас.

Колеса тоже отсутствовали, вследствие чего машина скребла днищем по асфальту.

– Так доедем, тут недалеко, – решил старший в чине капитана.

Инспектора погрузились в две машины, причем рядом с Артемием село еще четверо, все как назло мясистые и толстозадые. Кортеж сначала ехал по Пугачева. На повороте на Морскую "редакционку" занесло, и она снесла неработающий светофор, некоторое время волоча его за собой. Когда Морская закончилась, Артемий до звона в ушах боялся, что они свернут к морю. Ему казалось, что его хотят привязать к "редакционке" и утопить. Почему у него возник сей иррациональный испуг, он и сам бы не смог объяснить.

Они свернули на Столичный проспект. Еще издали были видны пульсирующие лампы. На обочине стояли две машины ГАИ, пожарная и скорая. Увидев редакционную машину, пожарные бросили курить и, размотав шланги, стали ее мыть.

– Гребездаев! Яблонский! К генералу! – раздался клич.

Старшина выволок Артемия за шкирку и подтолкнул к машине, стоящей с открытой дверцей. Внутри, свесив ноги, сидел генерал Крутохвостов в распахнутом кителе.

– Корреспондент! Ну-ка посмотри, что я тут сотворил? – обрадовался генерал, суя ему листки, с испугу Артемий даже не нашел в нем знакомых букв.

– Я ничего не понимаю, я давно не журналист, я на рынке торгую, – признался он в панике, за честность был награжден пинками от старшины, причем пинался бестия хитро, сам вроде бы рядом стоял не при делах, а на самом деле ногу выворачивал и лягался как дикий осел, и лицо у него было невозмутимое как у лауреата Нобелевской премии.

– Товарищ генерал, разрешите доложить? Привезли клиентов! – доложил лейтенант.

Он сделал знак, и к ним подвели двух мордатых парней в спортивных костюмах, скованных правыми руками. Из-за этого все время возникали споры, парни дергали, стараясь встать правильно, а получалось так, что крутили хоровод друг за другом.

– Нарушители скоростного режима! Гонки решили устроить. Пытались скрыться от дежурного экипажа.

– Вы еще за простреленные шины ответите! Вы за всю жизнь на такие не заработаете! – выступил один здоровяк. – Знаете, кто я? Я вам конкретный базар устрою!

– Заколбасить обоих и переодеть в милицейскую форму! – приказал генерал.

Крутой застыл с открытым ртом, в который ему торопливо запихнули кляп и уволокли.

Артемий похолодел. Хорошо, что я водить не умею, подумал он. Круто они, однако, взялись за нарушителей.

– Начальника отдела кадров ко мне!

К генералу подвели тщедушного чиновника в мешковатой форме. Ему вручили паспорта задержанных, и он тут же в машине на подставке для стаканов оформил обоих в состав ГАИ, с хеканьем проставив печати, которых у него был целый набор.

Артемия переодели в чистое, что ассоциировалось у него с чем-то дурным.

– Давай, милая, не подведи! – ласково попросил старшина, слюнявя грязный носовой платок и с сильным нажимом вытирая ему лицо.

– Гребездаев! Яблонский! Где вы там? – поторопили их.

Гаишники суетились у столба: устанавливали свет, очищали от кустарника место для камеры. У столба стояла крепко поколоченная машина ГАИ, у которой были разбито все, даже плафон внутри салона. На переднем сиденье сидело два покойника в милицейской форме, которых десять минут назад были вполне живыми и даже не подозревали, что служат в милиции. Буксир приволок машину "Алгинского патруля", отсутствие колес у которой замаскировали ветками.

– Яблонский, идите к машине! – прозвучала команда.

Артемий прошел на негнущихся ногах.

– Ближе, Яблонский! Повернитесь!

Когда он повернулся, глаза рефлекторно закрылись от направленного в упор света, и самопроизвольно потекли слезы.