Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Вскоре они подъехали к дому доброго доктора. Велев Корчину не глушить мотор из опасения, что повторного чуда может не случиться, Сергей прицепил к машине аварийный трос, а второй конец с крюком зацепил за угол неприступной двери Кулинича. Он боялся, что пока он разбирался с бандой, все закончилось, и с замиранием постучал в дверь. Когда из-за двери раздался вредный голос доктора, он обрадовался, словно услышал Баскова в живую.

Высунувшись в окно, он дал отмашку товарищу Корчину. Грузовик взревел мотором, включил шесть ведущих осей и выдернул дверь с такой силой, что едва не прибил самого следователя. Неволин ворвался внутрь в туче пыли. Немного замешкавшийся Корчин как раз нырял в спасительную ванную комнату, превращенную им в неприступную крепость, и Неволин выстрелил из арбалета.

Кулинич успел скрыться за дверью, но не весь, рука осталась с этой стороны, насаженная на болт. Когда Неволин приблизился, доктор попытался зарезать его скальпелем, и Сергей выстрелил еще раз. Наверное, он немного разозлился, потому что выстрелил в него все болты, что имелись.

Пересиля себя, вошел в комнату. Замотанный бинтами Шорохов обессиленным голосом осведомился, что у него за рожа.

– На свою посмотри! – радостно ответил Неволин.

Пообещав мигом вернуться, он спустился вниз, поблагодарил товарища Корчина за сотрудничество, его руки были прикручены к рулю, сам руль застопорен железным клином, одна нога привязана к педали газа, другая к сцеплению. Они вдвоем снесли майора вниз и устроили в кузове. После этого там же он устроил связанного Корчина и поехал к морю.

– Почему же вы не брали женщин? – спросил генерал Крутохвостов.

– Бабы! – с чувством сильного сожаления произнес Живой. – Упущенная выгода.

– Почему?

– Самки ни в чем не уступают самцам. Я имею в виду потенциал. Если у самцов все уходит в физику. Мышцы, грубая физическая сила, то у самок – в изворотливость, общую живучесть, умение выживать в любых ситуациях. Платить любую цену за саму возможность жить. И цену они способны предложить большую. Если поставить мужчин и женщин в равные условия, я подчеркиваю, в равные, и испытать на живучесть, то баба мужика сырым слопает!

– Тогда в чем же дело? Такой товар пропадает, – поддел генерал.

– А нету никакого товара, – просто сказал Живой. – Грубо говоря, женщина всего лишь носитель, типа верблюда. Корабль пустыни. Что в нее вложено, то она и носит.

Понятно излагаю?

– Понятно лишь то, что ты сказал, что в женщину вдуешь, то она и носит. Семя?

Ребенка?

– Вы пошляк, генерал, как впрочем, и все солдафоны навроде вас. Что за слова?

Вдуешь! Я совсем не то имел в виду. Вот возьмите, например такую ситуацию.

Почему все женщины любят, души не чают только во внуках, получаемых от собственных дочерей. А к внукам от сыновей холодны, что бы ни они не говорили на словах. Это я как специалист говорю. Можете не напрягать свою единственную извилину. Сам скажу. Потому что они инстинктивно чувствуют родство только по женской линии. От матери к дочке, от дочки к внучке и так далее. Для науки сей феномен тайны не составляет. По женской линии генный материал не изменяется. На протяжении веков! Если взять женщину сейчас и ее бабушку за тысячу лет до рождества Христова, то гены будут те же самые. Бесполезный генетический материал! – зло выпалил Живой. – Не содержат никаких изменений на молекулярном уровне.

Такие мне в медцентре не нужны. Единственные творцы истории, создатели неповторимых генных комбинаций, существующих лишь на протяжении одного поколения, это самцы! Поэтому Черный пароход везет только мужчин. Что со мной будет? – поинтересовался он. – Вы в курсе, что даже в тюрьме я буду работать врачом?

– Не будешь, – мстительно сказал Крутохвостов, доставая табельный пистолет. – Это тебе за Миколу Диденко!

– Товарищ генерал, сообщение от Неволина! – доложил офицер связи.

Крутохвостов торопливо взял у него спутниковый телефон. После прослушанного сообщения, лицо его приобрело озадаченное выражение.

– Медцентра больше нет? – недоуменно повторил он за Неволиным. – Куда же тогда их всех везут?

Пароход имел свой неповторимый запах. Смесь неживого: застарелого мазута, ржавого железа, просмоленных, но все рано гниющих канатов, к чему присовокуплялся аромат испуганного человеческого стада: пота, испражнений, сотен вонючих ног, газовых выделений. Марина сразу повисла на плече Никитоса.