Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Неизвестно чем руководствовался Крутохвостов, но про Живого он рассказал только майору.

– Этот чокнутый профессор окопался в Алге-17,-говорил он. – Место для него там идеальное. Я посмотрел кое-какие документы. Сателлит выведен из федерального подчинения десять лет назад. Живой хоть и чокнутый, но настоящий профессор. Если он все это время делал левые операции богатым неврастеникам и клал денежки в карман, то он богаче самого Креза. А так как чердак у него действительно повернутый, он вполне мог заварить кашу и в метрополии. Найди этого выскочку.

Тебе достаточно щелкнуть пару его фотографий или хотя бы одну, а дальше парни из аналитического отдела вытащат всю его биографию, начиная с того момента, как он был сперматозоидом.

Глядя на мандражирующего напарника, Шорохов начинал понимать генерала, требовавшего секретности. У Неволина выдающийся мозг, но в данной ситуации он бы не помог. Шорохов вытащил мобильный телефон с вмонтированной камерой и на мгновение включил, о чем сильно пожалел. Раздался высокочастотный вой, и Неволин в страхе хлопнул его по руке.

– Что ты наделал? Нас могут услышать!

Словно в ответ на его слова хлопнула дверь подъезда, и вошел мужчина. Это был первый не бомж, встреченный ими в городе. Мало того, он выглядел прилично. На нем было длинное черное пальто. Только лицо подкачало. На нем застыла блудливая дегенеративная улыбка, а когда он говорил, то скашивал масляно блестящие глазки вбок, словно знал о собеседниках нечто непотребное.

– Енот какой-то, ей богу! – пробормотал Шорохов, заступая ему дорогу со словами:

– Кто вы такой? Чего вы здесь ищете?

Енотообразный не испугался, скосив глаза и хитровато улыбнувшись, сказал, что он здесь проживает.

– Проходите тогда, чего встали! – грубовато напер Шорохов, и Неволин подумал, что напарник, пожалуй, тоже мандражирует, он всегда становился грубым, когда не знал, что надо делать.

– Не обращайте на нас внимания, – вмешался Неволин, побоявшись, что Шорохов может немотивированно применить силу. – Мой друг немножко выпил.

– Что вы, что вы, – елейным голоском сказал енотообразный. – С кем не бывает. Я все понимаю. Я и сам люблю, знаете ли.

Неволина взяло сомнение, что родственник енота любит и сам. Похоже, тот с испуга нес всякую околесицу и боялся, что его задвинут в челюсть. И вообще он напоминал ухоженного, бритого педика. Педика-енота.

Енотообразный поднялся на пару этажей выше и, громко хлопнув дверью, вошел в одну из квартир. Они, не сговариваясь, ринулись на улицу. По-зимнему свежий ветер внес ясность в их мозги, и они взяли себя в руки.

– Не пойму, чего мы так удираем от этого енота? – возмутился Шорохов.

– Енота в габардиновом пальто, – уточнил Неволин. – Лишние свидетели нам не нужны.

Они прошли с квартал, и от одинаковых обшарпанных домов у них зарябило в глазах.

Шорохов остановился и с решительным видом заявил, что языка они будут брать здесь.

Бомж в рваном халате с надписью "Муниципальная собственность" и в ботинках, скрепленных проволокой, и не подозревал, что он язык. Шорохов подхватил его под мышки одной рукой, другой зажал рот. Неволину, как и договаривались, досталось нести ноги. Не мыты они были по крайне мере год, и запах несколько разнился с лосьоном после бритья, к которому он привык.

Они внесли незнакомца в подъезд, в котором очень кстати оказалась брошена одна из квартир, и дверь в нее была приглашающе распахнута. Шорохов внес мужчину и приковал к батарее наручниками. Неволин отстал и, приперев дверь табуретом, ибо замков не оказалось, присоединился к напарнику.

– Здрассте! – поздоровался прикованный, было ему лет сто, во всяком случае, зубов во рту и волос на голове практически не было.

– Вежливый, – подчеркнул Шорохов. – Будем говорить?

– Смотря о чем.

– Вот мы с другом приехали из самой Москвы, чтобы посмотреть как вы тут живете.

Если ты нам расскажешь всю правду, тебя представят к правительственной награде.

– Разве ж это жизнь?

– Без философии, – предостерег его майор. – Отвечать только по существу. Имя.

Фамилия.

– Пушкин. Александр Сергеевич.

– Я просил только имя, без отчества. Кстати, что – то мне знакома ваша фамилия. Я не мог никогда слышать ее раньше?

– Слушайте, а вам так нужна моя фамилия, которую я и сам не помню. Зовите меня как и все-Лох.

– Фамилия нужна, чтобы вписать в наградные документы, но если вы настаиваете, господин Лох, пусть так и будет.