Николай Беляев: Никому не говори [СИ]

Девушки подошли поближе и остановились. Переглянулись.

Глаза странные, подумал Коля. Хотя чем странные — объяснить бы он не смог. Девчонки и правда казались напуганными, словно их жизнь висит на волоске.

«Наши…» — «Ты на кителя их посмотри…» — показалось, или он и правда услышал это?

— Садитесь, девчонки, погрейтесь, — с набитым ртом сказал Лёха, указывая на почти пустое бревно, на котором сидел он сам. — С утра болтаетесь?

Девушки, опять переглянувшись, осторожно обошли костёр и опустились на «скамейку», аккуратно одёрнув слишком уж длинные юбки. Коля, жуя, рассматривал их.

А симпатичные. И молодые совсем, не старше самого Коли — ему как раз стукнуло двадцать. Первая скинула платок, и золотистые волосы до плеч аж засветились на солнце. У второй волосы потемнее были заплетены в довольно толстую косу. Совершенно ненакрашенные, большеглазые, чем-то даже похожи, словно две сестры.

— С утра, да… — осторожно сказала та, что с косой, и Коле показалось, что светловолосая хотела её одёрнуть, но в последний момент удержалась.

Дима жевать перестал. Взгляд его упёрся в лица девчонок, словно клинок.

Темноволосая смотрела в походные металлические тарелки сидевших напротив неё монтёров, и, казалось, судорожно сдерживается, чтобы не сглотнуть.

— Вы что, голодные? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, вытащил из сумки свой термос с остатками обеда. — Чего сразу не сказали? Есть куда положить?

Светловолосая зыркнула, но темноволосая уже вытаскивала из своей нелепой сумки деревянную тарелку и алюминиевую ложку. Дима, перевернув термос, вывалил в тарелку остатки картошки с мясом — впрочем, получилось даже с горкой.

— Идёшь на день — бери еды на неделю, — ухмыльнулся Лёха. — Мужики, у меня пусто — кто поделится?

Светловолосая продолжала смотреть опасливо, но Коля протянул ей свой термос с макаронами — мама, как всегда, навалила столько, что хватило бы и на троих. Из корзинки девушки появилась такая же тарелка, что и у второй.

Коля мог бы поклясться, что девчонки удивлены дальше некуда даже не тем, что им предложили еду, сколько самой едой. Глаза темноволосой аж расширились, когда она подцепила на ложку солидный кусок тушёнки.

— Заблудились, девчонки? — дежурно-вежливо поинтересовался Саня, вытирая ложку салфеткой и доставая термос с чаем.

Светловолосая помотала головой — несмотря на то, что она изо всех сил старалась казаться строгой, сейчас уплетала за обе щеки.

А они ведь действительно голодные, подумал Коля. Причём реально голодные, может, даже тянули несколько дней на пресловутых хлебе и воде. Неужто сейчас такое бывает? Вроде карточная голодуха конца 80-х уже закончилась… Или в деревнях не так?

— Что вы такие зажатые, подруги? — поинтересовался Мишаня, когда тарелки девушек опустели. — Давайте знакомиться — я Миша, это вон Колян, Паха, Санёк, Лёха…

— Дима, — кивнул бригадир, которого Мишаня не представил. — А вы?

— Надя, — сказала светловолосая, всё ещё держа в руках тарелку. — Спасибо… вам.

— Таня, — смущённо кивнула та, что с косой. — Спасибо…

— Ну вот, так лучше, — расплылся в улыбке Мишаня. — А то что всё молча…

— А вы… из Ленинграда? — осторожно поинтересовалась у него Таня.

— Ага, питерский… А что, так заметно? — не удивился Мишаня. Из всех он единственный был коренным питерцем, несмотря на то, что учились в Питере все, хоть и жили в этом небольшом городе, где и подрабатывали летом.

— По говору, — улыбнулась девушка. Улыбка у неё была открытая, хоть и показалось, что далась она ей с трудом.

— Вот, Мишань, не получится из тебя разведчик — твой говор за километр видно, — ухмыльнулся Пашка. Остальные рассмеялись, но Коле показалось, что Надя при этих словах вздрогнула.

— Одеты вы как-то… не для прогулок по лесу, — сказал он, просто чтобы что-то сказать.

Таня пожала плечами:

— Что есть…

Точно деревенские. Даже в нашем городке, который скорее большая деревня, в таком тряпье никого не встретишь.

— Что-то случилось?

— Дом… сгорел, — глухо сказала Надя. — Вот… выбираемся.

Ах вот оно что. Ну, тогда понятно…

— Девчонки, вы с ума сошли? — аж привстал Дима. — После такого, да пешком по лесу? Оставайтесь-ка с нами, через несколько часов поедем.

Надя тоже встала:

— Простите… Мы не можем ждать несколько часов. Нам надо идти. К… к своим.

В глазах её читалось упорство. Таня тоже встала, бросив на ребят виноватый взгляд.

— Ну… не силой же вас держать, девчонки, — покачал головой Дима. — Идите… осторожно. И… удачи вам.