Татьяна Суворова - Зов

Я стоял спокойно, даже заставлял себя в меру любознательно оглядываться. Было страшное, отвратительное ощущение – меня рассматривают чьито внимательные, жесткие глаза. И запах пыли… в нем было что-то неприятное, стрессовое.

Могила верховного жреца Сета. Бога пустынь и войны; бога с волосами цвета крови; с телом человека и лицом зверя…

Я развернулся, как от удара. В дверях, оперевшись о каменный косяк, стояла Джейн. Ее глаза неподвижно смотрели на что-то, находящееся над саркофагом. Или – просто рассматривали рисунки на стене над ним?

Вечер был еще хуже, чем день. Джейн даже не делала вид, что слушает меня. И откровенно не сводила глаз с солнца – ждала, когда оно зайдет. Как неисправный магнитофон, твердила о том, что она очень устала, но все, что ей нужно – это чтобы я оставил ее в покое.

Джейн была в тех самых джинсах, в той самой футболке как я видел ее во сне. Светлые волосы как всегда аккуратно причесаны. На милом, ангельском лице – полное безразличие к происходящему и какая-то усталая, застарелая горечь.

В конце концов я обиделся и психанул. Раз она не хочет моей помощи, пусть сама мучается со своими нервами. Я ей не нянька. Сказав что-то едкое и злое, я с достоинством удалился в свою палатку.

Утром Джейн не вышла к завтраку. Я, вспомнив вчерашний вечер и дойдя почти до ультрафиолетового каления, пошел к ее палатке. Меня пытался перехватить Билл; он говорил, что я эти дни сам хорош; что завожусь по пустякам, нескончаемо психую и т. д. Я грубо обругал Билла; вырываясь от него, чуть не двинул ему в челюсть.

От изгнания из экспедиции меня спасла только смерть Джейн.

Ее труп лежал на спине. Бесстрастное выражение на лице, которое уже начало немного разлагаться…

Не буду описывать дальнейшую сцену. То, как я ругался, метался, тупо спрашивал: "Ну почему она умерла?!! Ну почему она так быстро разлагается?!!" Не буду описывать, как Билл, фактически вцепившись мне в горло и держа за шкирку, заставил меня сделать вскрытие Джейн…

Ничего не буду описывать.

Я позвонил матери Джейн. Выпалил информацию и бросил трубку. А вечером ко мне заявился дед Аллан – дед Джейн. Потребовал впустить. Я не хотел. Он пригрозил скандалом с полицией. Я, махнув рукой, открыл дверь.

Он протопал по моему дощатому, старомодному полу, деловито сел в кресло. Поднял на меня бесцветные от возраста глаза:

– Расскажи все. Пойми, от этого зависит то, останемся ли живы мы… Я и ее мать.

Не знаю почему, но я поверил этому взгляду. И покорно пересказал все происшедшее.

Невысокий старик в серенькой, клетчатой ковбойке угасал на глазах. Мои слова словно перерезали в нем какие-то невидимые вены – и жизнь катастрофически вытекала из них.

– Кровь… моя проклятая кровь Данвича и мои знания… – старик механически, как зомби, провел по лбу широкой, иссохшей рукой. – Монстр теперь на свободе. Мне и Мэри, значит, придется умереть. Ладно. Прости, Скотт. Прости, что я чуть не женил тебя на… этом.

Я только передернул плечами, небрежно, зло плеснул виски в пластмассовый стакан. Пододвинул его к гостю:

– А вы тут при чем… Хоть вы успокойтесь, а?

– А если я хочу исповедоваться? – тусклая, бесцветная улыбка. Так и хочется сказать – пропыленная улыбка. Рука схватила стакан, выплеснула виски в рот. – Я не пойду к священнику. Моя совесть слишком нечиста, чтобы идти к нему… Ты – мирянин, тебе не так стыдно рассказать о моем смертном грехе…

Не берусь точно воспроизвести мои хаотичные, безрадостные мысли. Я бы выставил старика за дверь – сейчас я был уже способен на любое хамство. Даже на последствия мне стало наплевать. Но он успел сказать:

– В случившемся виноват я. Я объясню…

Рассказ кончился. Мы сидели за джином. Я не поверил ни одному слову этого сумасшедшего – но делал вид, что верю. Верю и в то, что Джейн родилась мертвой; и в то, что он вселил в нее чужую сущность ("Мэри не пережила бы смерти своего ребенка, бедняжка…"). И в то, что он, из-за спешки и плохого знания магии, подселил в труп нечеловеческую сущность… Раз акушерки при родах не присутствовало, а мать Джейн очнулась только вечером, выдумать можно что угодно…

– Эта тварь была призвана в наш мир тем древним нечестивым жрецом, могилу которого вы раскопали. Ох, не случайно ее нашла именно Джейн… Вы, наивные, сорвали печать, и дух мертвеца освободился из склепа, а Джейн смогла войти в подземелье… И после захода солнца мертвец освободил ее из тела, в которое я ее… Впрочем, почему "ее"? Это же "оно", "это", из тех… – загорелое, морщинистое лицо передергивается от страха. – Я боялся жить с… этим в доме, но жил. Я держал его в подчинении заклинаниями… Как пробовало хоть чуть ослушаться, так сразу получало, ох как получало от меня… Корчилось, билось, слезами плакало – раз в теле человека… Мэри хотела, чтобы… дочь вышла за тебя; и я принудил это существо… Оно так просило меня отпустить его из тела, оно не хотело нормальной, человеческой жизни, этого тела не хотело…