Игорь Исайчев - Проклятая деревня

Не прошло из трех минут, как из всех щелей бревенчатой коробки повалил едкий сизый дым, а следом начали выскакивать ослепленные жгучими слезами, заходящиеся надрывным кашлем люди.

Повинуясь мысленному приказу, телохранители Сергея вскинули короткоствольные автоматы. Несколько коротких очередей оборвали жизни трех священников, на свою беду ярко выделявшихся своим облачением. Остальная, до полуобморочного состояния отравленная газом паства, стала легкой добычей озверевшей от голода своры.

Не желая оставлять в тылу даже намека на возможность восстановления базы для продолжения сопротивления, Сергей распорядился церковь поджечь, а сам, в сопровождении вооруженных охранников, пешком, не спеша, направился в новое обиталище – здание районной администрации.

По пути он остановился на мосту через Ижорский пруд и, облокотившись на перила, глубоко задумавшись, долго смотрел на клубящийся над темной водой туман. Несмотря на видимость полного контроля над событиями, внутри у Сергея копилась неудовлетворенность.

Еще совсем недавно отлично функционирующий канал связи с преисподней, питающий его неограниченной силой, стал истончаться, словно пережатый невидимой могучей рукой. Ему все сложнее становилось контролировать свою армию. Все чаще внутренности сводило от нестерпимой боли, недвусмысленно свидетельствующей об уничтожении смертными очередного вампира на, казалось, полностью подконтрольной территории.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о вступлении в игру реального противника. И Сергей, был вынужден признаться себе, если дело пойдет так дальше, то его, раньше или позже, неминуемо раздавят.

Зародившаяся в желудке раскаленная лава гнева ударила в голову, испаряя путающую мысли мягкую пелену. Инстинктивно выброшенные чудовищные когти с омерзительным скрежетом стесали свежую краску с трубчатого ограждения моста, оставляя на металле внушительные зазубрины. Застывшие неподалеку от хозяина телохранители, упали на колени, сбитые с ног неожиданным ментальным ударом.

А Сергей вдруг отчетливо понял, где изначально просчитался. Но, для того, чтобы исправить положение ему нужно было отлучиться из города, то есть, по сути, бросить в большинстве своем безмозглую стаю на произвол судьбы, обрекая ее, в конечном итоге, на неминуемую гибель. Однако, не находя другого выхода, Сергей все же решился на рискованную комбинацию.

Сильно оттолкнувшись от перил, он развернулся, шагнул с панели тротуара на проезжую часть и поочередно пнул так и не успевших подняться оглушенных охранников. Те, прекрасно зная крутой норов властелина, поспешно подхватились, бросаясь вдогонку за стремительно удаляющейся темной фигурой.

18 августа 2007 года. 19 часов 07 минут. Пушкинский район Санкт-Петербурга. Земли совхоза «Ленсоветовский».

Роман безвольно плыл в беспросветной мгле вне времени и пространства. Беспамятство притупило невыносимую боль в разодранной ядовитыми клыками правой руке. И если раньше она полыхала, точно погруженная в расплавленный металл, то теперь от раны текли медленные ледяные волны, постепенно вымораживая кровь.

Потерявший вес Роман парил в невесомости и отстраненно, словно о постороннем, абсолютно незнакомом человеке, вяло размышлял, что стоит холоду, неторопливо, сантиметр за сантиметром сковывающему тело, добраться до сердца, то тогда и наступит неминуемый конец.

Но эта мысль, как ни странно, не будила никаких эмоций. Он уже не боялся смерти, оказавшейся совсем не черной, бездонной ямой, а заветным сияющим рубежом, за которым скрывалось потрясающее, невероятной глубины знание. Обладание им наделяло способностями постичь величайшие тайны мироздания. А чтобы дотянуться до этого кладезя, всего-навсего нужно было перестать цепляться за жизнь, как змея кожу сбросить тянущую камнем вниз, в багровый омут страданий и боли, грешную душу.

В предвкушении перехода в иное измерения Роман блаженно улыбаясь, зажмурился, но раствориться в сладкой истоме помешал едва слышный голос, нараспев произносящий неразборчивые слова. Помимо воли он прислушался, с невероятным усилием разлепив тяжелые, будто налитые свинцом веки. И в этот миг прекрасный лик баюкавшего его ангела подернулся рябью, из-под которой проступили омерзительные черты тошнотворно багровой рогатой рожи.

…Обессиленный Олег выпал из молитвенного транса, вытер мелко подрагивающей ладонью обильно выступившую на лбу испарину. Продолжая стоять на коленях, надолго приложился к бутылке с минеральной водой, заботливо поданной Викой. Утолив жажду, перевел дух, и с трудом ворочая языком, заговорил: