Огюст Дерлет - Козодои в Распадке

На сей раз он рассказал об этом владельцу лавки в Эйлэбери и получил совет доложить шерифу. С большой неохотой он так и поступил. Помощник шерифа приехал в дом моего двоюродного брата и обследовал все вокруг. Была оттепель, и никаких следов нигде не нашли – снег быстро стаял. И поскольку не хватало лишь половины того количества кофе и сахара, которое брат обычно покупал, то предположили, что он пропал примерно через день после своего приезда в Эйлзбери. Были обнаружены некоторые странности; они и сейчас присутствовали в виде кипы сетей, наваленной на кресло-качалку в одном углу гостиной – того, что брат собирался что-то делать с этими сетями; но, поскольку из сетей такого типа рыбаки на побережье у Кингспорта делают кошельковые неводы, его намерения остались туманны и загадочны.

Усилия людей шерифа из Эйлзбери были, как я уже дал понять, чисто формальными. Что-то незаметно было, что они горели желанием расследовать исчезновение Абеля; быть может, они слишком покорно были сбиты с толку скрытностью его соседей. Я не собирался следовать их примеру. Если сообщения людей шерифа достоверны, а у меня все же не было причин подозревать, что это не так, то соседи упорно избегали Абеля и даже теперь, после его исчезновения, когда подразумевалось, что он мертв, желали говорить о нем не больше, чем связываться с ним при жизни. И в самом деле, у меня появились весьма ощутимые доказательства соседских чувств, не успел я и дня пробыть в доме брата.

Хотя в доме не было электричества, он был подключен к телефонной линии. Когда в середине дня зазвонил телефон – меньше, чем через пару часов после моего приезда – я подошел и снял трубку, совершенно забыв о том, что брат мой был одним из коллективных пользователей. Но я замешкался с ответом, и там уже кто-то разговаривал. Я бы, конечно, без промедления положил трубку, если бы говорившие не упомянули имени брата. Будучи одержимым естественным любопытством, я остался стоять и слушать дальше.

– …Кто-то въехал в дом Айба Харропа, – говорил женский голос. – Лем проходил там по пути из города минут десять назад и видел.

Десять минут, прикинул я. Значит, говорят из дома Лема Джзйлза – ближайшего соседа, живущего выше по Распадку с той стороны холма.

– Ох, миссис Джайлз, неужели это он вернулся?

– Надеюсь на Господа, что нет! Не он это – к тому же, Лем сказал, что этот все равно на него не похож.

– Но если ж он вернется, то я уж лучше поскорее вообще уеду отсюда. Тут и так хватает неприятностей честным людям.

– От него с тех пор ни слуху ни духу. Так и не нашли ничего.

– И не найдут. Потому что его взяли Они, Я ведь знала, что он Их вызывает. Амос ведь сразу говорил ему выкинуть все эти книжки, но он-то такой умный у нас был и сидел, сидел, все ночью, да ночью, читал эти книжки проклятущие…

– Да не волнуйся ты так, Хестер.

– Со всей этой свистопляской хвала Господу, что ты вообще еще жив, чтоб волноваться!..

Этот несколько двусмысленный разговор убедил меня, что обитатели отдаленного Распадка среди холмов знают гораздо больше, чем рассказали людям шерифа. Но это было лишь началом: телефон стал звонить через каждые полчаса, и мое прибытие в дом брата оставалось основной темой всех разговоров. И все это время Я бессовестно подслушивал.

Соседи по Распадку, где стоял домик Абеля, насчитывали семь хозяйств, и ни один из их домов не был отсюда виден. Они располагались в таком порядке: выше по Распадку – Лем и Эбби Джайлзы с двумя сыновьями, Артуром и Альбертом и дочерью Виргинией, слабоумной девушкой лет тридцати; за ними, уже почти в следующем Распадке – Лют и Джетро Кори, оба холостяки, и их работник Кёртис Бегби; к востоку от них, глубоко в холмах – Сет Уотли, его жена Эмма и трое детей – Вилли, Мэйми и Элла; ниже, напротив дома брата, только примерно в миле к востоку – Лабан Хрут вдовец, его дети – Сюзи и Питер, и его сестра Лавиния; еще с полмили дальше вниз, вдоль дороги, ведущей в Распадок, – Клем Осборн с женой Мари и два их работника, Джон к Эндрю Бакстеры; и, наконец, за холмами к западу от дома – Руфус и Ангелина Уилеры со своими сыновьями Перри и Натаниэлом и три старых девы – сестры Хатчинс, Хестер, Жозефина и Амелия и двое их работников, Джесс Трамбулл и Амос Уотли.

Все эти люди, включая моего брата, были абонентами одной телефонной линии. На протяжении трех часов кто-нибудь из этих, женщин звонил кому-нибудь другому без всякого перерыва, до самого ужина, и все на линии были оповещены о моем приезде, а поскольку каждая прибавляла какую-то свою информацию, все они узнали, кто я такой, и верно угадали цель моего пребывания в доме брата. Все это, вероятно, было достаточно естественным для столь уединенной местности, где самое незначительное событие становится предметом глубочайшей озабоченности для людей, которым больше нечем занять свое внимание. Но в этом пожаре слухов и домыслов, перекидывавшемся с одного дома на другой по телефонному проводу, более всего беспокоила некая подкладка страха, безошибочно узнаваемая во всем. Было ясно, что моего двоюродного брата Абеля Харропа остерегались по какой-то причине, связанной с этим невероятным страхом перед ним лично и перед тем, чем он занимался. Отрезвляла лишь мысль, что из столь примитивного страха весьма легко может возникнуть решение просто уничтожить его источник.

Читать дальше