Челси Ярбро - Тьма над Лиосаном

Мужчины молча кивнули, а Руперт перекрестился.

— Там, наверное, лежат и тела.

— Возможно, если до них ранее не добрались рыбы. — Ранегунда нахмурилась и осторожно двинулась к молчаливым свидетельствам могущества ветра и волн.

Они медленно подошли к разбухшим нагромождениям древесины. Руперт снова перекрестился, а потом выразительно махнул рукой в сторону моря.

— Этот корабль спасти было невозможно.

— Попробуем определить его принадлежность, — сказала Ранегунда, осторожно переступая через обломки. — Маргерефа потребует предъявить ему что-нибудь веское для отчета Оттону. — Описав руками широкий круг, она приказала: — Осмотрите тут все, — а сама двинулась к полузанесенной песком носовой части злосчастного судна.

Та — своей расщепленностью и воздетым бушпритом — напоминала сведенную в пригоршню руку с единственным отогнутым пальцем, указующим на небеса, и Ранегунду вдруг бросило в холод, побежавший по ней от озябших промоченных ног и замерший где-то у шеи. В темной расщелине явно что-то таилось… Но что? Она вздохнула и с великим трудом заставила себя войти внутрь остова искореженного, разбитого судна.

— Герефа! — окликнул издали Руперт.

Ранегунда не отозвалась. Она молча стояла, глядя себе под ноги. Там лежал человек. Очень бледный, с неестественно вывернутой и полуушедшей в песок головой. Щетинистую щеку его и оголенную, обрамленную жалкими клочьями одеяния грудь покрывали жуткие кровоподтеки, а живот и ноги несчастного были завалены мешаниной из кусков корабельной обшивки, мелкого гравия и тяжелых, окатанных морем камней. Человек не двигался, однако выпростанная из завала маленькая рука его — обесцвеченная и вздувшаяся в запястье — вдруг показалась Ранегунде живой.

— Вороний бог! — прошептала она и склонилась к неподвижному телу, чтобы высвободить его из капкана, но песок держал крепко, и от натуги пораненная ладонь ее снова закровоточила.

— Герефа! — опять вскричал Руперт.

— Замолчи! — бросила через плечо Ранегунда, пытаясь обломком доски разгрести неподатливую груду.

И кое-что ей в конце концов удалось. Она таки скинула гнет с части туловища злополучного морехода, изборожденного ужасными застарелыми шрамами, но каким-то чудом не получившего новых видимых повреждений, и повернулась, чтобы отдать солдату приказ. Однако ее вновь подвело больное колено: оно подогнулось, и Ранегунда, избегая падения, поврежденной рукой задела лицо мертвеца, чьи губы мгновенно окрасились кровью.

Руперт стоял, держась за обшивку, но внутрь остова не входил. Увидев недвижное тело, он попятился и перекрестился, потом осторожно спросил:

— Нужна ли вам помощь, герефа?

— Пока еще нет, — ответила Ранегунда, продолжая раскопки. — Но вскоре понадобится. Ступай за другими. Скажи, пусть найдут кусок полотна, чтобы вынуть отсюда этого бедолагу. — Она постеснялась произнести слово «труп» при покойном из опасения его оскорбить, а Руперт еще раз перекрестился, благодаря небеса, что у него есть причина уйти.

— Я все передам им. Я мигом.

Ранегунда только кивнула и, бездумно вслушиваясь в звук удаляющихся шагов, преклонила колени. Так ей было удобнее высвобождать голову мертвеца из песка. Коснувшись его щеки, она в изумлении замерла: мертвая плоть оказалась отнюдь не холодной. Озадаченная этой странностью Ранегунда отвела с высокого лба прядь темных волос и всмотрелась в обезображенные черты неизвестного, стараясь представить, как он мог выглядеть до того, как над ним столь варварски потрудилась стихия, потом вздохнула и принялась оттирать с бледных губ пятна собственной крови.

Пальцы мертвой руки вдруг дернулись, зашевелились и вяло обхватили ее запястье. Вздрогнув от ужаса, Ранегунда даже не вскрикнула. Голос предал ее, застрял где-то в горле. Оцепеневшая и задыхающаяся, она с внутренним трепетом наблюдала, как разбитая голова повернулась, а восковые веки слегка приоткрылись. Попытка отпрянуть ничего не дала: хватка незнакомца вдруг сделалась крепкой. Ранегунда, собравшись с духом и мысленно моля всех святых оберечь ее от происков дурных сил, приложила свободную руку к груди несчастного, пытаясь определить, дышит ли он и бьется ли его сердце.

Пальцы недавнего мертвеца снова чуть шевельнулись. Медленно и неуклонно он подтягивал руку своей спасительницы ко рту, пока не прижался губами к кровоточащей ранке. Ранегунда как зачарованная следила за ним. Она не ощутила никакой боли — лишь слабое пощипывание и некий намек на тепло.