Дж. Уорд - Пробужденный любовник

Он смотрел так пристально, будто прикидывал, войдет ли она в мешок для трупа.

Или раздумывал, не заняться ли с ней сексом.

Она отодвинулась от него. Оглянулась в поисках чего-то, что можно было использовать в качестве оружия.

— Что? Я тебе не нравлюсь?

Бэт глянула на дверь. Он рассмеялся.

— Ты думаешь, что бегаешь достаточно быстро? — Спросил он, вытаскивая майку из кожаных штанов. Его руки двинулись к ширинке. — Чертовски уверен, что нет».

Да, ну ладно, не герой. Но дело в том, что голоса в моей голове вопили, что он все же получит собственную историю, которая, непременно закончится хэппи-эндом.

О, замечательно. Здорово. И не в последний раз за время написания серии меня посетило: «Да вы что, издеваетесь?» — я не смогу этого сделать!

Но к концу «Темного любовника» это превратилось в настоящее искушение… меня просто трясло от желания написать книгу про Зеда. Решающими стали две сцены: первая — та, в которой Зед и Бэт встречаются в кладовой, куда идут за едой для брачной церемонии. Именно тогда читатель обнаруживает, что у Зеда не было намерений причинить Бэт зло, и что он не любит, когда к нему прикасаются. Вторая — сцена после церемонии. Клятвы уже принесены, имя Бэт вырезано на спине Рофа, и Братство окружает пару:

«Но потом высоким сильным напевом один из голосов отделился от хора, поднимаясь над остальными все выше и выше. Звук был таким чистым, таким красивым, что по коже начинали бежать мурашки, а в груди — разливаться тепло. Прекрасный мотив вырвался за пределы комнаты, преодолевая стены своим великолепием, превращая обычное помещение в собор, а Братьев — в храм…

У самого страшного, у лишенного души был голос ангела».

По завершении «Темного любовника» я так хотела написать книгу о Зеде, что пошла на крайность — поменяла порядок романов вопреки тому, как они располагались в моей голове изначально. Зед должен был быть последним в серии, его история должна была стать десятой (что означало наличие книг о Рофе, Рейдже, Бутче, Ви, Фьюри, Ривендже, Пэйн [86] Пэйн — сестра Вишеса. , Джоне Мэтью и Торе). Но дело в том, что, когда я писала «Темного любовника», контракт был заключен только на три книги. В те времена паранормальные романы были на пике популярности, но люди уже начали поговаривать о том, что верхняя планка взята, и скоро интерес пропадет. Я не была уверена, что напишу все задуманные книги.

Такая вот я оптимистка.

Я реально смотрю в будущее, но, заканчивая «Темного любовника» и начиная работать над сюжетом «Вечного любовника», я поняла, что, если я не включу в роман Зеда, он просто у меня не получится. Так что я бросила его на передовую.

Выписывать его было мучительно — иногда мне просто было необходимо встать и отойти от компьютера. Но он получился именно таким, каким я видела его в своей голове, и я люблю его больше всех когда-либо написанных персонажей.

Но с ним было нелегко. Зед был стопроцентным социопатом. Вся сложность состояла в том, чтобы написать его, одновременно и верным своим отклонениям, и симпатичным читателю, чтобы было понятно, что такого я увидела в нем, и почему Бэлла полюбила его.

Ключика было два. Первый — его реакция на похищение Бэллы. Второй — его прошлое как раба крови и связанный с ним секс. Завоевание читательской симпатии в данном случае было классическим «показывай, а не рассказывай». Книга начинается с его идеи-фикс вернуть Бэллу. Весьма героическое намерение, и альтруизм здесь вполне обоснован, несмотря на то, что противоречит его натуре — очевидно, что он видит ситуацию через призму собственного прошлого: он ничего не может поделать со своими чувствами, но совершенно уверен, что сможет помочь ей. И, освободив ее, он обращается с ней с огромной нежностью. Бэлла становится катализатором его стремления к теплу и желания защищать. Взаимоотношения с ней уравновешивают самые садистские и мазохистские стороны его натуры.

И потом, есть еще сексуальный элемент. Благодаря сценам-флэшбекам, читатель становится свидетелем прошлого Зеда и начинает понимать, что сделало его монстром, которым он стал, но не родился. Его сексуальные взаимоотношения, которые начинаются еще в «Вечном любовнике», показывают, что муки не только преследуют его и по сей день, но и владеют им полностью, определяют его как мужчину. По крайней мере, так было до тех пор, пока в его жизни не появилась Бэлла.

Была вероятность, что Зеда не воспримут как героя, и я очень нервничала, когда мой редактор читала книгу в первый раз, потому что не знала, удалось ли мне выписать его. Несмотря на все, она полюбила его, как, впрочем, и читатели. Как и я, хотя, должна признаться, что не перечитывала его историю с тех пор, как проверила гранки — это единственная книга, которую я не вскрыла сразу же, как только она пришла ко мне запечатанной.