Амелия Эдвардс - История с привидениями, рассказанная моим братом

Эту историю с привидениями рассказал мне мой брат. Случилась она около 30 лет назад, когда он, взяв с собой альбом для рисунков, путешествовал по Верхним Альпам в поисках сюжетов для иллюстрированной книги о Швейцарии. Добравшись до Оберланда через Брюниг, брат в окрестностях Мейрингена заполнил альбом тем, что привык называть «фрагментами» пейзажей; затем через Большой Шейдек он отправился в Гриндельвальд, куда прибыл сумеречным сентябрьским вечером примерно час спустя после захода солнца. В тот день проходила ярмарка, и городок был переполнен людьми. Гостиница получше была забита до отказа (тридцать лет назад в Гриндельвальде имелось всего две гостиницы), и брат направился в другую, у крытого моста, рядом с церковью; здесь он с трудом получил пледы и матрас в комнате, уже занятой тремя другими путешественниками.

Гостиница «Адлер» была весьма непритязательной — наполовину ферма, наполовину постоялый двор; по фасадам тут и там просторные галереи, внутри огромный общий зал, похожий на сарай. В дальней части зала стояли длинные кухонные плиты, напоминавшие металлические прилавки; на них дымились кастрюли, внизу пылал огонь. В другом конце курили, прихлебывали и разговаривали постояльцы, человек тридцать-сорок, в основном альпинисты, кучера и проводники. Брат занял место среди них, и ему, как и другим, подали миску с супом, блюдо с говядиной, бутыль деревенского вина и маисовый хлеб. К нему подошел огромный сенбернар и ткнулся носом в руку. Мало-помалу брат вступил в разговор с двумя оказавшимися рядом молодыми итальянцами, загорелыми и кареглазыми. Они были из Флоренции. Звали их Стефано и Баттисто. Уже не первый месяц они путешествовали по торговым делам, продавали камеи, мозаики, слепки, прочие красивые безделушки из Италии и теперь держали путь в Интерлакен и Женеву. Устав от холодного севера, они, как дети, страстно мечтали о том дне, когда снова увидят голубые холмы и серовато-зеленые оливы, вернутся в свою лавку на Понте-Веккьо и в дом на берегу Арно.

Отправляясь на ночлег, брат с облегчением увидел, что эти двое и есть его соседи по комнате. Третий постоялец был уже на месте и крепко спал, отвернувшись к стене. Они едва на него взглянули; все устали и думали лишь о том, чтобы подняться засветло и, как договорились, вместе пойти через Венгернальп до Лаутербруннена. Итак, мой брат и юные итальянцы наспех пожелали друг другу спокойной ночи и вскоре, по примеру незнакомца, отбыли в страну сновидений.

Брат спал так крепко, что, разбуженный на рассвете веселым шумом голосов, несколько минут сидел, сонно кутаясь в плед и не понимая, где находится.

— Добрый день, синьор, — воскликнул Баттисто. — У нас появился попутчик.

— Кристьен Бауманн, родом из Кандерштега, мастер по музыкальным шкатулкам, рост пять футов и одиннадцать дюймов в башмаках, — к вашим услугам, — представился молодой человек, которого накануне вечером застали спящим.

Это был юноша самой привлекательной наружности. Подвижный и сильный, великолепно сложенный, с вьющимися каштановыми волосами и прямым взглядом ясных глаз, — стоило ему произнести слово, как в них начинали плясать огоньки.

— Доброе утро, — сказал мой брат. — Вчера вечером, когда мы пришли, вы уже спали.

— Спал! Надо думать: я целый день провел на ярмарке, а пришел из Мейрингена лишь накануне вечером. Отличная ярмарка, скажу я вам!

— И правда отличная, — подхватил Баттисто. — Мы продали вчера камей и мозаик почти на пятьдесят франков.

— Так вы продаете камеи и мозаики! Покажите мне ваши камеи, а я похвалюсь своими музыкальными шкатулками. Есть очень красивые, с цветными видами Женевы и Шильона на крышках, они играют две, четыре, шесть и даже восемь мелодий. Ба! Да я устрою для вас настоящий концерт!

С этими словами он расстегнул ремень сумки, выложил шкатулки на стол и — к восторгу итальянцев — завел их одну за другой.

— Я тоже приложил к ним руку, — похвастался Кристьен. — Правда, чудо что за музыка? Бывает, заведу перед сном шкатулку, да и засну под ее звуки. И тогда меня наверняка ждут приятные сновидения! Но давайте сюда ваши камеи. Может, я куплю одну для Марии, если сойдемся в цене. Мария — моя невеста, на следующей неделе у нас свадьба.

— На следующей неделе! — воскликнул Стефано. — Так это же совсем скоро. У Баттисто тоже есть невеста, в Импрунете, но они еще не скоро пойдут под венец.