Фиона Хиггинс - Заклинатель

— Одного не могу понять, — признался Пин. — Меня сбивают с толку ваши частные сеансы… ну, как с Сивиллой. Я хочу сказать, представление перед толпой зрителем, оживший скелет — это дело одно, а вот настоящий покойник…

— Ты же видел мистера Белдинга. Они с Сивиллой ужасно поссорились. Он сказал, что она не любит его, и всего пару минут спустя бедняжку переехала повозка. Он мечтал только об одном — о возможности по-настоящему попрощаться с ней. Мы дали ему такую возможность.

— По крайней мере, так думает он, — задумчиво произнес Пин. — Но я выясню правду.

Юнона криво усмехнулась:

— Ты действительно думаешь, что сможешь во всем разобраться?

Мальчик кивнул:

— Я точно знаю, что этого не могло быть. Лично я живу в мире, где мертвые не воскресают.

— Тебе бы стоило быть доверчивее. Иногда это очень полезно — верить в чудо.

— В этом городе чудес не бывает, — твердо ответил Пин.

Миссис Синтия Экклстоп беспокойно ерзала в кресле с высокой спинкой (обитом лучшим заморским шелком, с изящными тонкими ножками, вырезанными вручную слепыми мастерами, живущими в дремучих лесах субконтинента). Глаза ее так и бегали туда-сюда, то и дело задерживаясь на каминных часах. Золотые стрелки показывали половину двенадцатого. Ее подруги, которых угостили чаем (смесью сортов по особому рецепту) и пирогом (испеченным только сегодня утром из продуктов высшего качества, к которым были добавлены особые ингредиенты: несколько капель пота, упавших со лба у повара, — это случайно — и слюни дворецкого — уже не случайно), расселись на места, приготовленные таким образом, чтобы всем было хорошо видно Синтию. Гости сплетничали, прикрывая ладонями рты. Говорили главным образом о Заклинателе Костей, о Прожорном Чудище и об убийце по прозвищу Серебряное Яблоко. Всех беспокоил вопрос: как бы так посмотреть на первого и второе и не угодить после этого в лапы к третьему?

Как только пробило двенадцать, дверь распахнулась и на пороге появился дворецкий в сопровождении незнакомца. Он тихонько кашлянул, и все взоры обратились к нему.

— Мистер Заболткинс, миледи, — провозгласил дворецкий, после чего удалился с едкой усмешкой, долженствующей обозначить презрение к собранию столь высокопоставленных дам.

Пару мгновений Алуф стоял неподвижно, дабы дать присутствующим возможность по достоинству оценить его костюм, густые блестящие волосы и чарующую улыбку. Дамы затаили дыхание; заметив это, Алуф улыбнулся еще шире, открыв их восторженным взглядам два ряда ослепительно-белых зубов, которые он накануне отполировал деревянной палочкой. К счастью, в передней он успел взглянуть в зеркало и убрать кусочек петрушки, которую жевал, чтобы освежить дыхание, — он застрял между зубами и мог испортить все впечатление. Когда Алуф почувствовал, что настал нужный момент, он решительно шагнул (уверенность эта была результатом многочасовых тренировок, когда он мерил шагами свою комнату из угла в угол, вырабатывая нужную походку) навстречу миссис Экклстоп. Ему пришлось сделать только четыре шага, хотя комната была добрых двадцать футов в длину.

— О, миссис Экклстоп! У меня нет слов, чтобы выразить наслаждение, которое я испытываю, созерцая ваш ослепительный облик!

Алуф наклонился, взял руку миссис Экклстоп и приложился к ней губами — возможно, чуть долее, чем следовало, притом что она замужняя дама, но именно в подобных мелочах и состоял его неповторимый шарм. Миссис Экклстоп захихикала, покраснела и стала усиленно обмахиваться веером; руку она отняла лишь через несколько мгновений.

— А кто все эти милые дамы? — спросил Алуф, улыбаясь так, что у каждой из присутствующих осталась уверенность, будто он смотрит исключительно на нее.

— О, это мои дорогие подруги, — ответила Синтия и представила их всех по очереди.

И каждой из них Алуф целовал мягкую пухлую руку — и смотрел, как каждая из них при этом краснеет.

— Милые дамы, — сказал он, когда все наконец расселись по местам, — как вам известно, меня зовут Алуф Заболткинс. По профессии я — краниальный топограф. Этими вот руками, — он воздел свои белые тонкие руки и растопырил пальцы, — я могу нащупать малейшие выступы, впадины и неровности на поверхности человеческого черепа. Эти неровности могут во всех подробностях рассказать о характере человека, о его личности, даже о том, что сам он предпочитает хранить в секрете. Если правильно интерпретировать особенности и расположение этих неровностей, человек может узнать о себе много нового и тем самым — в каком-то смысле — заглянуть в будущее.