Дэвид Баркли - Эсхил

— Это то, что я думаю?

Доминик кивнул.

— Не знаю, работает эта штука или нет, но похожа она на ускоритель частиц Лоуренса [19] Эрнест Орландо Лоуренс (1901–1958) — американский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1939 году за создание первого в мире ускорителя частиц (циклотрона). .

— Святый боже. Неужели они додумались построить его прямо здесь?

— Ну, не думаю, что они его украли, если ты об этом.

— Я бы не был столь уверен, — возразил Ари. — Ты уже видел, на что они способны.

— Чтобы его украсть, нужно его сначала разобрать, а потом собрать, а это означает, что у них есть тот, кто понимает в подобном вопросе. Не думаю, что его тащили в таком виде прямо из университета Беркли. Нет, его собирали уже здесь.

Доминик отошел в сторону, осматривая лабораторию. И тут он заметил тело.

На столе возле одной из стеклянных камер лежало нечто, напоминавшее человека. Он замер пораженный. За последние 4 года он видел достаточно мертвых в своем родном районе, но он, всё равно, был шокирован.

— Что это с ним?

Кожа была покрыта какими-то кляксами, из-под неё торчали пучки вен, похожие на паутину. Под закрытыми веками виднелись вспученные глаза, будто они взорвались прямо в глазницах. Из ноздрей и ушей торчали какие-то черные волосинки. Тело был крепко привязано к столу кожаными ремнями — один обхватывал плечи, другой бедра. Интересно, его привязали ещё, когда человек был жив?

Сознание Доминика охватили холодные пальцы страха. Он услышал голос, но звучал он, словно, изнутри барабана.

— Что? — спросил он, поняв, что с ним говорит Ари.

— Я говорю, ты в порядке? Это всё ужасно, Доминик, но ты ведешь себя… не знаю, даже, как.

— Вот, чем мы здесь будем заниматься, Ари, — хрипло произнес он. — Они хотят, чтобы мы создали какой-то яд. Ты видел его кожу? Такое впечатление, будто его окунули в какой-то… какое-то…

— Идём отсюда.

Ари схватил Доминика и потащил обратно к выходу. Но в проходе, преграждая им путь, стоял какой-то человек. Доминик без удивления отметил про себя, что это самый уродливый человек, каких он видел.

Человек поднял руку, в которой оказался пистолет. Этими действиями он не оставлял никаких сомнений относительно своих намерений.

Позади них раздался звук шлепка, а затем душераздирающий рёв, от которого Доминик и Ари упали на пол. Человек на столе был жив! Он сорвал с груди кожаный ремень и бросился вперед. Доминик слышал, как он шипит и плюётся в слепой ярости, шамкает ртом и скрипит зубами.

Он обернулся и осознал — то, что пыталось достать их, уже не было человеком. Может, было, когда-то. Может, оно было животным с мозгом и чувствами, но сейчас оно превратилось… в нечто. Оно завопило и в этом вопле слышалась ненависть, такая же черная, как и кожа этого существа.

— Доминик! — выкрикнул Ари.

Раздался выстрел. Тварь на столе откинулась назад, в её голове зияла дыра. Она лежала тихо, на этот раз, действительно, мёртвая.

Прошло 5 бесконечно долгих секунд. За это время Доминик успел ощутить всю невыносимую тяжесть вечности над собой. Когда всё кончилось, он повернулся к выходу и увидел всё того же человека с пистолетом в руке. Всё-таки, он целился не в них. Он убрал оружие в кобуру и глубоко вздохнул. Жест этот получился у него довольно неуклюжим, он нервной походкой двинулся к ним.

Человек помог Ари подняться на ноги, затем протянул руку Доминику.

— Создавать нечто подобное? Ха! Господин Камински, это просто смешно. Разумеется, вы здесь не за тем, чтобы создавать подобные штуки. Штуки, похожие на капитана Шмита? Враг — это совсем иное дело, в отличие от наших собственных людей, — он рассмеялся собственной шутке. — Меня зовут доктор Криге, господин Камински и, уверяю вас, мы здесь занимаемся не оружием. Мы просто изучаем, пытаемся понять, что это такое и откуда взялось. Но у вас, господин Камински, задача ещё проще. Вы должны понять, как её уничтожить.

В то время, пока её отец исследовал лабораторию, Люсия шла по территории базы в сопровождении молодого солдата. Она пыталась убедить себя, что все новые люди здесь выглядели одинаково, но не могла. Она прекрасно знала, как его зовут, а он знал, как зовут её и это было самое ужасное. Ей было противно, что у кого-то здесь было конкретное лицо и конкретное имя. Это вселяло в неё сомнение, как было с отцом на судне, а она не хотела быть похожей на отца. Благодаря ему, их шансы на побег стали нулевыми. Но, оказавшись в той же ситуации, могла ли она поступить иначе? Смогла бы она опустить топор на голову того отвратительного создания, по какой-то нелепой ошибке, считавшегося человеком? Она не могла знать. Люсия не переставала думать об этом с самого момента высадки на острове.