Дэвид Баркли - Эсхил

Грузовик остановился перед главными воротами и караульный приказал проезжать.

Харальд обернулся и увидел, как Доминика сопровождают к новому жилищу. Пара суровых молодых людей, чуть ли не волоком тащила его под руки через грязь. Это хорошо. Харальд больше не доверял Камински. Неподалеку находились Ари и девочки, их выгрузили из кузова, словно, скот.

— Идите за мной, — сказал ему Рихтер. — Познакомлю вас с остальными заключенными.

— Остальными?

— Неквалифицированные работники. Идемте сюда.

Харальд молча шел за коммандером, мимо монструозных наростов, которые доктор Грей позже назовет Гнилью. Но там, где Доминик видел опасность, Харальд видел только чудо. Это место не было похоже ни на что, виденное им раньше.

— Я бы хотел познакомиться с людьми, — сказал он. — С солдатами.

— Вы знаете, что сейчас 21:30?

Харальд взглянул на небо, чувствуя себя неуютно от постоянного солнечного света.

— Прошу прощения, господин коммандер. Я забыл. Слишком долго пробыл в открытом море.

— Я не об этом. Вы с ними, в любом случае, познакомитесь. Нужно, чтобы ими кто-то руководил. Ваш предшественник не очень-то в этом преуспел.

— Предшественник?

— Капитан Шмит, — ответил Рихтер, остановившись на краю кратера. — Слышали, что случилось с ним?

— Нет, я…

Рихтер засмеялся и Харальд впервые почувствовал себя неуютно.

— Не беспокойтесь, лейтенант. Вам будет, чем заняться, помимо расследования мутных слухов.

— Мутных слухов?

— Люди здесь очень суеверны. Вам не о чем беспокоиться. Познакомьтесь с ними, но в одиночку. К сожалению, я не смогу составить вам компанию. Мои обязанности продолжаются до ночи.

Раздался резкий выкрик, Харальд обернулся и заметил у края провала несколько истощенных фигур. Рядом с ними стоял молодой СС-овец и отдавал какие-то приказы, держа в руках винтовку. С удивлением Харальд разглядел, что один из заключенных был обвязан веревкой, а остальные постепенно опускали его вниз. Сам новоявленный спелеолог был полуголым и явно страдал от недоедания.

Коммандер пошел к ним и, смеялся — смеялся! — глядя, как те постепенно стравливают веревку тощими руками.

— Ниже! Опускайте ниже, обезьяны!

Четверо заключенных едва обернулись в его сторону.

— Думаете, мы можем начать работать над Камински?

Прошло несколько мгновений, прежде чем Харальд осознал, что вопрос адресован ему.

— Работать?

— Да. Считаете, ему хватит духу делать всё, как надо?

— Вы о чём?

— Не надо скромничать, лейтенант. Вы считаете, Камински будет делать всё, что скажут, без какого-либо дополнительного давления? — тон коммандера был легкомысленным, но Харальд не сомневался в его серьезности.

— Да, господин коммандер. Думаю, он справится.

— Хорошо, — уклончиво ответил Рихтер. — Положусь на ваше решение, лейтенант.

— Да, господин коммандер.

— Вы не согласны? — спросил он, читая выражение на лице Харальда. — Мы всегда можем подвергнуть его пыткам. Его, или его дочерей.

В голове Харальда завертелась дюжина механизмов, новый командир привлекал его всё меньше и меньше.

— Вам решать, господин коммандер.

— Так и есть, лейтенант, так и есть! Человеческая плоть очень крепка. Я видел, что она способна выдержать. Её можно избивать, жечь, отрезать конечности… чёрт, можно даже отрезать яйца, но туша, всё равно, найдет силы для выживания. — Он замолчал, глядя на привязанного и болтавшегося на краю пропасти заключенного. Пленник взмолился:

— Пожалуйста! Не опускайте меня ниже! Там что-то есть! Я его чувствую!

Когда Харальд заглянул вниз, то заметил, что тьма внизу была неоднородна. Солнечный свет обрывался и прямо от лодыжек привязанного начиналась темнота.

— Что там внизу? — спросил Рихтер.

— Не знаю. Не знаю! Оно движется!

— Плохо, что не знаешь, — произнес коммандер. Затем обратился к остальным заключенным: — Опустите ниже.

Они не отреагировали. Тогда Рихтер подошел к ближайшему, достал небольшой нож и прижал к его горлу невольника. Он не собирался никого убивать, но из шеи пленника пошла кровь. Все четверо подчинились и опустили веревку ниже.

Привязанный человек начал кричать, умолял остановиться, но, когда они остановились, он уже молчал. Тьма поглотила его.

— Он весьма строптив, — сказал Харальд, его голос слегка дрожал.

— Кто?

— Камински. Он строптив. Если мы причиним вред его девочкам, я не знаю, что он станет делать.

Рихтер пожал плечами.