Роберт Стайн - Зомби чёрной бездны

Питер послушно закрыл глаза. Я ожидала от него очередного взрыва смеха или какой-нибудь ехидной реплики, чего угодно, только не такой покорности.

Вместо этого из его гортани послышался легкий храп, а голова безвольно упала на грудь.

Эдди рассмеялась.

— Твой братец прекрасный актер, — прошептала она.

Опустив серебряный доллар, я уставилась на Питера и невольно улыбнулась. Все-таки он действительно талантлив. Как он потрясающе играет, притворяясь, что поддался моему гипнозу. Надо же так натурально все изобразить!

Его глаза были плотно закрыты. Тело обмякло. Дыхание стало медленным и ровным.

— Когда я щелкну пальцами, ты выйдешь из транса, — объявила я. Потом щелкнула пальцами.

Питер не пошевелился.

Я еще раз щелкнула пальцами.

— Это сигнал для тебя, Питер. Теперь ты должен открыть глаза, — сказала я. — Ты выходишь из транса и чувствуешь себя абсолютно нормально.

Питер не шевелился. Когда он дышал, очень ровно и медленно, его подбородок подпрыгивал на груди.

Я опять щелкнула пальцами, как можно громче. Никакого результата. Тогда я резко хлопнула в ладоши.

Брат так и не открыл глаза. И не подпрыгнул. Он вообще даже не пошевелился. Только его дыхание показалось мне еще более медленным и тихим.

— Ладно, Питер, достаточно. Шутка твоя удалась, молодец. Теперь просыпайся, — почти застонала я.

— Да, Питер, хватит. Забудь про это. Ты уже показал свои актерские способности, — поддержала меня Эдди. — А то ты уже начинаешь нас пугать.

— Это уже не смешно, Питер! — воскликнула я. Наклонившись к нему, я хлопнула в ладоши прямо возле его уха.

Никакой реакции. Он даже не моргнул и не дернулся. Мы с Эдди озабоченно переглянулись.

— Питер, просыпайся, — уже взмолилась я. — Вставай. Ведь ты обещал, что дашь нам с Эдди потренироваться.

— Ты переигрываешь, Питер, — заявила Эдди. — Мы ведь знаем, что ты притворяешься. Мы знаем, что ты совсем не в трансе.

Голова моего брата равномерно приподнималась и опускалась вместе с его дыханием. Глаза не открывались.

У меня внезапно задрожали руки и коленки, а в горле пересохло, и там вырос тугой комок.

— Питер, твоя шутка получается очень нехорошая, — заявила я непослушными губами. — Прекрати ее. Немедленно перестань, слышишь? Открой глаза и вставай!

Брат не шевелился. Его размеренное дыхание — уффф… уффф… уффф… — казалось мне теперь оглушительней, чем гул реактивного двигателя.

— Что же нам делать?! — с отчаянием воскликнула я.

— Пощекочи его, — предложила Эдди. — Уж это его обязательно разбудит!

— Точно! — воскликнула я. — Питер совершенно не переносит щекотки!

Я вцепилась в его ребра обеими руками и принялась щекотать. Его голова безжизненно моталась из стороны в сторону. Глаза же оставались закрытыми. Рот внезапно открылся, но не от смеха.

Я щекотала его все настойчивей и настойчивей. Я уже вонзала пальцы в его бока так жестко, что ему должно было стать больно.

— Проснись! — визжала я. — Питер, проснись же наконец!!

— Пожалуйста, Питер, открой глаза! — умоляла его Эдди. Она крепко сжала руки и держала их перед собой, словно молилась. Я заметила на ее глазах слезы. — Пожалуйста, Питер, ну, пожалуйста!

А потом я схватила брата руками за плечи и потрясла. Я трясла его. Трясла изо всех сил.

И кричала. Кричала, даже не слыша своего голоса.

— Он не просыпается! Что же нам делать! Скажи мне, Эдди! ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ?!

Я бешено трясла Питера, выкрикивая его имя. Голова брата безвольно моталась на плечах. Рот открылся, язык вывалился наружу и тоже болтался из стороны в сторону.

Внезапно мой брат показался мне ужасно хрупким и совсем крошечным.

— Питер, ну пожалуйста! Питер, проснись!

Почему-то мне вспомнилось, каким он был младенцем. Забавным и смышленым, с рыжеватыми волосиками и крошечными веснушками по всей мордашке. А потом он припомнился мне годовалым топтыжкой, как он неуклюже топотал по дому, глядя на окружающих через крошечные очки.

— Питер, проснись! Прости меня! Я очень виновата перед тобой!

Что я наделала…

Наконец мой брат открыл глаза. Медленно, как открываются глаза куклы, когда поднимаешь ее вертикально. Я ахнула и задохнулась от радости. Брат заморгал. И его глаза снова закрылись.

— Питер! Питер! Ты проснулся!

Мы вдвоем с Эдди наклонились над ним и хором кричали эти слова.

Его веки медленно поднялись. Он уставился на нас бессмысленным, остекленевшим взглядом. Рот медленно закрылся, и брат шумно сглотнул.