Вадим Булычев - Два мира

Я перевел взгляд дальше. За «танцующей» драценой стоит небольшой невзрачный шкафчик, забитый эзотерической литературой, в основном посвященной теме медитации… «Медитация». С этим словом связана моя следующая встреча с Индуистом. Прошло года полтора с той самой «презентации». Мои «эзотерические поиски и эксперименты» пребывали в самой активной фазе. Я уже общался с Хоббитом. В один из дней мы посетили с ним некого Руслана, большого практика буддийской медитации (со слов Хоббита). «Большим практиком» оказался Индуист.

Я узнал его сразу. По выразительным большим глазам и росту. Теперь у него на голове была обычная прическа, исчезли деревянные бусы вокруг шеи. Индуист выглядел как самый «нормальный» человек. Разве только рубашка на нем была чересчур яркая, «неформальная», как бы сшитая из множества пестрых лоскутков.

Индуист. Эта кличка тогда же прилипла к нему намертво, как второе имя. Как ко мне в свое время прилипла кличка — поэт. И хоть я давным-давно не рифмую строчки, все равно, мои самые старые знакомые зовут меня по-прежнему — Поэт. Руслан не был против того, чтобы стать Индуистом. Но предупредил, что сейчас его интересует больше буддизм.

Мы сели общаться, и тут меня ждало жестокое разочарование. Руслан-Индуист оказался скучнейшим человеком. Ни одной своей мысли, ни капли личного опыта — о каком-то творчестве я вообще не говорю. Он читал нам конспекты — сплошные цитаты всевозможных гуру; как своих, местных, так и заморских. Ничего своего! Я был сильно разочарован. И это «мастер медитации»!

Индуист показался мне тогда и чрезвычайно черствым, сухим человеком, как все «книжники-фарисеи». У меня, буквально после нашей встречи, возникли проблемы в личной жизни, пришлось срочно искать место для ночлега. Индуист жил один, в однокомнатной квартире, остановиться у него на ночь был самый приемлемый вариант для меня. Мы опять пришли с Хоббитом. Но он наотрез отказался впустить нас к себе домой. Мол, у него медитационная практика. А мы все не так заряжены, «энергетически фоним». Помню, даже Хоббит удивился такой черствости.

После этого я не видел Индуиста больше десяти лет. И опять меня привел к нему Хоббит. Индуист жил уже совсем в другом месте (в котором живет и сейчас). Снова это была однокомнатная квартира, и в ней он проживал сам, один. Индуист встретил нас с распростертыми объятьями, он радовался нам как ребенок. Я отметил, про себя, что он почти не изменился, так же высок и худощав — лицо, правда, чуть красноватое и припухшее, как бывает со сна, но на лице нет ни малейших признаков увядания или морщин.

Мы прошли на кухню, только тут я обратил внимание, что Руслан немного пьян. И точно, едва мы сели, как он извлек из холодильника начатую бутылку водки и закуску. «Мастер медитации» пьет — это казалось невозможным.

Поначалу общение было несколько сумбурным, бестолковым, пока не ушел Хоббит. После его ухода мы взяли еще одну бутылку, и я остался у Индуиста на ночь, по его просьбе. Впервые я полноценно пообщался с Русланом. Передо мной сидел нормальный, живой человек, а не ходячий цитатник всевозможных гуру. Помню, я еще с иронией подумал о том, что водка, оказывается, не только человека в свинью может превратить, но и наоборот — из «ходячего цитатника» сделать человека.

Индуист рассказал мне, что еще в прошлом году он зашел в полный тупик со своими духовными практиками, а полгода назад у него пошло прахом все — все, чем он жил и верил, все отнялось! И такая пустота, такая тоска! Он думал, что сойдет с ума, он в самом прямом смысле сидел и выл на своей кухне. Так он потянулся к бутылке. Алкоголь смягчил боль и дал возможность выговориться, выплеснуть из себя то, что копилось много лет. Индуист начал общаться с обычными людьми, общаться с жадностью, без разбора.

В тот вечер я многое узнал о прошлой жизни Руслана. В детстве он был слишком инфантильным, замкнутым ребенком. И в то же время очень эмоциональным и впечатлительным. С детства он очень любит природу, особенно деревья. В юности хипповал, обожал группу «The Doors» — мог целыми днями лежать и слушать ее записи.

В самом начале 90-х он увидел идущих по улице и танцующих кришнаитов. Тогда они были на пике популярности в нашем городе. Экзотический вид кришнаитов поразил впечатлительного Руслана. Так он оказался в храме. Дальше было погружение в богатейший многогранный индуистский пантеон. Потом буддизм…

Индуист стремительно пьянел, речь его становилась все более непонятной. Он поминал темную энергию Шакти, сыпал незнакомыми мне терминами; сказал, что теперь понимает происшедшее с ним. Боги дают ему новую роль на сцене вселенского театра. Он должен научиться быть живым, научиться деятельной любви к людям. Да, он понимает, что потратил столько лет зря, погружаясь в буддизм. В буддизме мало движения, любви, жизни.