Дин Кунц - Логово

И теперь это чудовище разгуливает на свободе. У него не было на этот счет прямых доказательств, но и сомнений, что дело обстоит именно так, тоже не было. Джереми где-то скрывался. Прежний Джереми.

В течение всех десяти месяцев с помощью различных сыскных агентств он пытался найти своего сына, так как нес если не юридическую, то моральную ответственность за любые преступления, совершаемые им. Первые два агентства ничего не смогли разузнать и объяснили свою беспомощность выйти на его след отсутствием следа как такового. Скорее всего, написали они в своем отчете, юноши уже нет в живых.

Третье агентство было представлено лично самим Мортоном Редлоу. И хотя не было в нем нахрапистости его более крупных коллег по сыску, в Редлоу чувствовались бульдожья хватка и настойчивость, заставившие Джоунаса поверить, что дело наконец сдвинется с мертвой точки. И вот на прошлой неделе Редлоу прозрачно намекнул, что картина немного прояснилась, но окончательные выводы он сможет сделать только в конце недели.

С тех пор детектив как в воду канул. Он так и не позвонил и не ответил ни на одну из записанных на магнитофон автоответчика просьб немедленно дать о себе знать.

И Джоунас, отвернувшись от персонального компьютера и доклада, который он готовил для конференции, снял трубку и снова набрал номер телефона детектива. Автоматически включился магнитофон. Но он так и не смог сообщить ни своего имени, ни причину своего звонка, так как пленка была уже до отказа забита аналогичными сообщениями. Автоответчик выключил магнитофон.

У Джоунаса в душе шевельнулось недоброе предчувствие.

Положив трубку на рычаг, он встал из-за стола и подошел к окну. Чувствовал себя Джоунас отвратительно, и никакой великолепный вид из окна не был в состоянии поднять ему настроение, но отчего же было не попытаться это сделать? Каждый новый день пополнялся новыми омерзительными событиями, гораздо более ужасными, чем предыдущие, и он нуждался в любом средстве, которое бы хоть чуточку гарантировало ему более или менее спокойную ночь и относительно спокойное утро.

Солнечные блики утреннего солнца мелкой рябью серебристых волокон отражались от бегущих к берегу волн, словно океан был огромным куском голубовато-серой струящейся материи с вплетенными в нее серебряными нитями.

Нейберн уговаривал себя, что Редлоу просто запаздывает с отчетом, что время еще есть и что беспокоиться не о чем. А то, что магнитофон автоответчика до отказа забит посланиями, свидетельствует либо о болезни детектива, либо о его чрезмерной занятости.

Но в глубине души Нейберн чувствовал: Редлоу выследил-таки Джереми, но, не вняв предупреждениям, недооценил его.

Вдоль берега, распустив белые паруса, в южном направлении медленно двигалась яхта. Большие белые птицы парили в небе за кормой судна, стремительно, как молнии, падали в воду и тотчас взмывали вверх, всякий раз держа в клюве добычу. Легкокрылые и свободные, они были великолепны, но рыбы, которых они выхватывали из воды, этого восторга не разделяли. Увы, никак не разделяли.

Линдзи отправилась в свою студию, расположенную между комнатой Регины и их с Хатчем спальней. Переставив высокий табурет от мольберта к рисовальной доске, приготовила блок чистой бумаги и принялась набрасывать эскиз своей следующей картины.

Она чувствовала, что необходимо с головой уйти в работу, не только потому, что, творя искусство, как и воспринимая его, давала роздых душе, но еще и потому, что, полностью отдавшись привычным занятиям, могла отогнать прочь тревожные мысли о том темном и иррациональном, что грязным потоком ворвалось в их жизнь. Ничего страшного не может – не должно? – произойти, если она как ни в чем не бывало будет продолжать рисовать, пить свой обычный черный кофе, есть три раза в день, мыть посуду после еды, чистить зубы на ночь, а по утрам принимать душ и втирать в тело дезодорант. Разве посмеет фантом-убийца из потустороннего мира вторгнуться в нормальную , упорядоченную жизнь? Вне всякого сомнения, разные там вурдалаки и привидения, домовые и кикиморы не властны над теми, кто всегда отлично ухожен, надушен, напудрен, одет, сытно накормлен, занят своим делом и знает, чего хочет.

Ей очень хотелось верить во все это. Но когда делала первый набросок, не могла унять непроизвольную дрожь в руках.

Хоунелл мертв.

Купер мертв.

То и дело вскидывая к окну глаза, Линдзи интуитивно ожидала вновь увидеть в верхнем его углу паука. Но не было там ни суетливого черного шарика, ни кружев новой паутины. Только чистое стекло. А за ним верхушки деревьев да голубой четырехугольник неба.