Кристофер Голден: Привратник: 3. Сыновья Энтропии

К ее судорожно сжатому кулаку прикоснулась чья-то маленькая ладонь. Она посмотрела на Жака Рене. По его лицу текли слезы. Он поднял вторую руку, чувствовал себя виноватым. Даже несмотря на то, что она сама открыла дверь.

Он решил не говорить Баффи о том, что враги на shy;писали ее имя на карточке, вложенной в букет.

Жалел он и Микаэлу. Выдался тяжелый денек, а от нее все так же исходил сладкий цветочный аромат духов, и золотисто-медовые волосы красивыми вол shy;нами падали на плечи. Он испытывал странное вол shy;нение в ее присутствии.

Джайлсу стало легче, когда он помог перенести Оза туда, где Ангел – воплощение злой бездушной силы -будет рад подвергнуть Оза пыткам. Когда-то он уже угрожал Джайлсу цепной пилой и кое-чем похуже. Анжелюс с ангельским лицом выследил Дженни Ка-лендар, женщину, которую любил Джайлс, и с ликова shy;нием свернул ей шею.

В прошлый свой приезд Куратор не смог пробыть здесь и нескольких минут. Это место вызывало слиш shy;ком много болезненных воспоминаний. Сейчас он бы с радостью здесь остался до конца жизни, если бы это могло что-то изменить.

Оза перенесли в угол большой гостиной и обе shy;зопасили с помощью крепких наручников. Баффи попросила Ангела отвезти ее домой, чтобы там все хорошенько обдумать и начать поиски матери. Джайлс хотел возразить. Ведь Сыновья Энтропии, несомненно, следили за домом Баффи и ждали ее появления. Истребительница была тем призом, ко shy;торый они жаждали заполучить: Джойс – просто приманка. Но Джайлс хорошо знал Баффи. Она все shy;гда делала то, что считала нужным. Ничто не могло заставить ее отклониться от намеченного пути. Она шла напролом, преодолевая, казалось бы, непреодолимые препятствия.

Рядом, в соседней комнате, Жака Рене уложили в кровать. Микаэла пела ему колыбельную песню. Джайлс знал, что мальчики одиннадцати лет проти shy;вятся таким проявлениям ласки, но, заглянув из ко shy;ридора, увидел спокойное, умиротворенное лицо Жака. Очевидно, его мать покончила жизнь самоубий shy;ством, когда Жак был совсем маленьким. Перспекти shy;ва провести всю жизнь в Гейтхаусе – для нее это было слишком. Лучше умереть, чем сойти с ума.

Баффи и Ангел уехали, мальчик спал в комнате, окна которой были забраны стальными решетками. Джайлс остался наконец наедине с Микаэлой. Он сто shy;ял у окна, уставившись в темноту, и думал о том, зна shy;ют ли Сыновья Энтропии о месте их пребывания. Микаэла, утомленная, бледная и поникшая, сидела на диване, лицом к неразожженному камину. Вероятно, ей было так же неуютно, как и ему. Она слегка дрожа shy;ла. То ли от прохладного воздуха, то ли от нервного напряжения, то ли от всего вместе. После долгого молчания он сказал: – Я приготовлю чай.

– Да, спасибо. – Ей хотелось одного – уснуть и забыться.

Он готовил чай, доставал чашки и ловил себя на мысли, что все эти обыденные мелочи кажутся неле shy;пыми и смешными, когда рушится мир.

Чайник вскипел. Джайлс поставил поднос с дымя shy;щимися чашками на кофейный столик.

Микаэла взяла чашку и начала пить, но внезапно поставила ее и закрыла лицо руками.

– Прости меня, Джайлс, – сказала она. – Фулка-нелли… Я не знала, кем и чем он был. Я была малень shy;кая, когда он удочерил меня. Откуда я могла знать, что то, чему учил меня любящий отец, было…

– Зло, – закончил Джайлс вместо нее.

Микаэла зарыдала.

Из ее разговора с Баффи в фургоне Джайлс понял, что Джакомо Фулканелли был проклятием дома Рене.

– Большинство демонов бывают к кому-то очень добры, – сказал Джайлс, выдержав паузу. – Это тех shy;ника обольщения.

Она вздохнула, а потом произнесла: – А если бы тебе сказали, что твои представления о Баффи заблуждение? Если бы ты узнал, что эта милая девушка, которую ты наставляешь, учишь защищать добро, гораздо более зла, чем само зло? Если кто-нибудь даст тебе в руки ружье и прикажет убить ее, потому что она низкое, подлое создание, склонное к разру shy;шению всего человеческого, сделаешь ли ты это?

– Да! – твердо сказал он.

– А если кто-нибудь попросит тебя пристрелить меня? – прошептала она.

Он повернулся и посмотрел ей в глаза: с тех пор как они последний раз виделись, она сильно повзрослела.

– Микаэла… – промолвил он, пытаясь придать го shy;лосу твердость и подавить волну симпатии и нежно shy;сти.

Она вновь заплакала:

– Руперт, прости меня, я о многом сожалею.

– Хорошо, но сейчас не время выяснять отно shy;шения. – Он старательно избегал ее взгляда. – Ты должна мне объяснить, что происходит.