Александр Уваров - Ужин в раю

Там — ничего. Ничего не изменится. В конце концов, произойдёт то же, что и здесь.

Он нагонит меня.

Я это почувствовал. Он уже схватил меня…

Эта его спокойная уверенность в том, что я последую за ним. Недвижные глаза. Чугунная плита, незримая, но оттого ещё более страшная плита, что он мог в любой момент снова подвесить у меня над головой.

Мне не уйти. Он снова и снова будет нагонять меня. И с каждой новой встречей он будет подчинять, подавлять, подминать меня всё больше и больше. И любое моё сопротивление (впрочем, откуда бы ему взяться?) только усилит мою боль. И едва ли… я выдержу…

— Хорошо. Мы с вами старые знакомые. Близкие друзья. Друзья детства. Однокашники. Выросли вместе. Вы меня знаете. Как облупленного. Я же (вот беда!) забыл вас. Ничего, бывает. У меня, знаете ли, проблемы… в личной жизни…

— Знаю, Сергей Игоревич, — ответил Кашин.

И взгляд его стал вдруг очень мягким. Даже тёплым каким-то. И зрачки его… словно уже не из давящего, сверлящего металла — из бархата… Тёплого, мягкого бархата.

— Проблемы… Мне ли не знать этого. Мне ли не знать… Ну так, как? Последуете? Или ещё вопросы какие-нибудь задать хотите?

— Последую, — ответил я. — Всенепременно. Вот поссу только. На дорожку. Вы не возражаете?

— Дозволяю, — тоном весьма высокопарным ответил Кашин. — И впредь дозволяю отправлять естественные надобности всех их видов и разновидностей, не испрашивая на то моего согласия. Ныне, присно и во веки веков!

— Аминь! — закончил я в тон своему собеседнику и пошёл в туалет.

А моча, кстати… Под ноги натекла. Раздражение теперь будет. Пятна красные.

Дышать тяжело. Проволока с расчётом пропущена. Руки, ноги… Через туловище — только одна перетяжка. Но затянута так туго…

И руки… С синевой уже… Ещё немного — распухать начнут…

Пальцы, пальцы… Шевелить. Дышу спокойно. Без напряжения.

Без напряжения.

На унитазе я рисовал фигурки струёй мочи. Утром она всегда скапливается у меня очень быстро. Её много. Её хватило на кактус. Я нарисовал кактус.

Жалко, никто и никогда его не увидит. Я его и сам не видел.

Бачок не исправен. Вода непрерывно льётся. Рисунок мочой на бегущей струе.

Дверь от сквозняка ритмично хлопала у меня за спиной. И скрипела.

Из зала доносились обрывки разговоров. Смех.

Мне показалось… Или я совершенно ясно услышал голос моего недавнего собеседника (или теперь уже спутника?).

Похоже, он говорил с кем-то. И смеялся.

«Что, ещё попутчиков ищет?» подумал я.

Всё, последние капли. Рисунок закончен. И смыт.

Бачок хрипел и всхлипывал. Снова непрестанно захлёбывался поступавшей в него водой. И всё старался отдышаться.

И застегнул ширинку на джинсах. Вышел из кабинки.

«Стоит ли мыть руки? Сушилка, похоже, сломана. Полотенца бумажные кончились. И кран…»

И кто только за этот кран не брался!

Нет, руки мыть я не стал.

Я вышел в зал. И вот здесь…

Нет, ему всё-таки удалось меня удивить!

Кашин был за столом не один.

Приставив ещё один стул к столу, рядом с ним сидела одна из тех двух девиц, что вошли недавно в кафе.

Кашин шёпотом рассказывал ей что-то, как видно, весьма забавное. И вполне легкомысленное.

Девица смеялась в ответ, взмахивая руками время от времени и, сама того не замечая, толкая каблуком труп моего разума, по которому (как я заметил) начали уже ползать здешние жирные мухи.

— А, Сергей Игоревич! — воскликнул радостно Кашин, наконец то меня заметив. — А я уж за нас расплатился. Прямо по счёту, за обоих… Ехать уж было собирался. Да вот, повезло — ещё попутчик нашёлся. Вернее, попутчица. Таней её зовут. А её подружку — Леной. Но подружка устала шибко. Ночная смена, так сказать… А вот Таня готова нам компания составить. За разумное вознаграждение… Не так ли?

Я подошёл и встал у стола. Садиться уже не стал (ноги покалывало, да и включаться в их разговор не очень то хотелось, так что лучше было держать дистанцию).

— С каждого, — уточнила Таня, окинув меня быстрым взглядом.

И встала.

— Ну, дождались… Теперь пошли, что ли?

— Минетчица широкого профиля, — сказал Кашин, разводя руками. — Просто каждая секунда на счету. Танюш, не спеши. У меня к тебе особое предложение. У тебя, Танюш, обычная ставка какая?

— Обычная? — даже слегка удивилась Татьяна такому вопросу. — Три сотни — отсос, четыреста — классика, ещё две сотни сверху за анал…

— И всё это на парковке?

— А я на трассе не работаю, — ответила Таня с некоторой профессиональной гордостью. — У меня постоянная точка.