Дылда Доминга - Erratum (Ошибка)

- Но у тебя нет крыльев, как у Рамуэля, - встревожилась она, вспомнив о падшем.

- Я сохранил свой прежний вид, - произнес он, - за исключением белых крыльев. Но у меня есть и другие обличья. Ад рождает чудовищ - этого у него не отнять. - Он оскалил ровные белые зубы.

- Ты сворачиваешь коридоры, открываешь окна, меняешь пространство. Ты можешь делать фактически все с этим миром. - Пораженно произнесла Лили. - Но как же его обитатели? Как они жили до тебя?

- Скучно. - Он легко соскочил с кровати и начал одеваться.

Лили молча наблюдала за ним и гадала, как ему должно было быть скучно в таком случае с любой из смертных любовниц, при его талантах. И что такая, как она, могла противопоставить мощи его разума. Он, скорее, потешался ее попытками понять устройство вещей, которые он создал. Это все равно что гению объяснять глупой собаке, которая только и делает, что смотрит преданно и машет хвостом, изредка радостно тявкая. Лили почему-то именно после разговора как никогда остро ощутила пропасть, их разделяющую. И каковы же должны были быть ангелы верхних небес, если таков был он.

- Не размышляй чересчур много, со мной тебе все равно нечего тягаться, - словно в подтверждение ее мыслей произнес он перед тем, как уйти, - а можешь стать нудной.

Лили вздрогнула и проводила его взглядом.

Ник вышел в коридор в отличном настроении - ему нравилось рассказывать ей об устройстве тех или иных вещей. Ему нравилось, с каким лицом она его слушала, и как морщился ее нос, когда она силилась понять то, что оказывалось для нее пока недоступным. Но он знал, что если она продолжит, то докопается до основ всего, поймет и пойдет дальше. Единственное, чего он не знал, да и не должен был - это детали того, что происходит с теми или иными душами в слоях. Значит, у него там бродит Ио, как мило, может, если как следует покопаться, можно будет найти самого Зевса и Геру? Так вот где теперь проводят время античные боги. Он рассмеялся своим мыслям и задумался о предстоящей встрече.

Он снова встречался с политиком. Теперь не было королей или императоров, теперь были президенты и премьер-министры. Менялись названия, менялась форма власти, ныне избираемой якобы народом, а суть оставалась та же. Он мог купить любого, он мог предложить кому угодно из них то, от чего бы они не смогли отказаться. Фактически, сам их высокий пост говорил о том, что они продажны, что они готовы идти на сделки, будь то сделки с совестью, или с черным золотом. К слову о черном золоте: он ненавидел фанатиков, и империя купленных им политиков должна была сохранить мировое господство, которое дарила нефть, поэтому выход напрашивался сам собой. Черное золото должно было перетечь в империю. Как? Старым добрым проверенным способом: я хочу то, что есть у тебя и нет у меня - как этого добиться? отобрать.

Войну он всегда величал кровавыми жнивами. Каждый раз, когда начиналась война, дреги устраивали многодневные празднества, они пили и гуляли, и жрали падаль ведрами, в предощущении новой падали, грядущего ее несметного количества. И даже скользящие твари, насколько он мог их понять, получали от войны выгоду. Всем было хорошо известно, что превыше всего они ценили трускл - черные ягоды, из-за которых могли пребывать в бесформенной прострации. И именно во время войны, ягодами чернели все адские долины, вскармливаемые, словно удобрениями, человеческим горем. А демонов судьбы ждала добыча в виде града сфер Идиа, сыпящихся сверху. Все это напоминало непрекращающийся фейерверк, нескончаемый бал - война.

Он готов был сделать все, что нужно, и даже больше: слишком давно не было настоящей драмы, пришло время полить пустынные земли кровью.

Уцур шел по коридорам домой. Его выпустили так же неожиданно и без лишних объяснений, как и забрали. Просто дверь камеры распахнулась и ему сказали, что он свободен. Это означало, что Аба больше не злился на него. Но Уцур давно уже сердился сам на себя, и за дни заточения окончательно пришел к выводу, что виновен в том, что случилось с Софией, и к тому, что в результате он наказал себя не меньше, чем ее, позволив забрать ее. Тяжелые мысли не придавали ему бодрости духа, но царь держал себя в руках и решил, что больше не позволит гневу руководить собой, потому что его всплески слишком дорого обходились окружающим, и в итоге ему самому. Он размышлял о том, что следует разыскать Лили и Рамуэля, и, возможно, извиниться перед ними, и выяснить, что же на самом деле тогда произошло с Софией, выслушать все то, что пыталась ему в последний раз сказать чудо-девушка. Уцур задумался о том, что же ее заставило принять участие в судьбе Софии и почему она хотела помочь ему, но решил отложить все свои вопросы до встречи с ней.