Наталья Егорова: Обочина

Где-то вдали, перекрывая голоса, зло и тоскливо кричит женщина: "Вспомни цвет, придурок!"

Флэшбэк. Разновозрастная масса школьников в одинаковой синей форме изнывает от скуки в актовом зале. Ряды красных сидений, выбитый паркет, у невысокой сцены вещает начальственного вида учительница. Секунду Андрей видит происходящее цветным, затем цвет пропадает.

Мальчишка, похожий на Андрея, скорчившись в середине ряда, читает книжку. Вокруг болтают, втихаря дерутся, Андрея пихают локтями, но он не замечает ничего, так поглощен чтением. На грани слуха доносится: "Успеваемость... позорит класс... административная контрольная работа... хорошисты... прогулы..."

Немолодая женщина в "учительском" костюме с люрексом целеустремленно проталкивается в середину ряда:

– Андрей! Чем ты занимаешься?

Андрей испуганно вскидывается, пытается спрятать книжку за спину.

– Немедленно отдай сюда! И без родителей чтобы за ней не приходил!

Учительница раздраженно вырывает книгу, Андрей провожает ее растерянным взглядом. В глазах набухают слезы. От сцены доносится: "...и не ведет никакой общественно-полезной работы!"

Флэшбэк. Андрей на студенческой дискотеке: маленький зал, один самодельный прожектор, хрипит ритм диско, тесный круг притопывающих в танце. В стороне, не обращая никакого внимания на ритм, танцует свой медленный танец парочка.

– Суперские девчонки? - перекрикивает музыку приятель Андрея - бойкий, лохматый паренек.

Андрей пожимает плечами, бросает взгляд за спину, но за танцующими девчонок не видно. В кругу неумело, но с большим энтузиазмом изображают брейк-данс.

– Нинка вообще, да? - радостно продолжает приятель. - А Катька - это просто не подходи!

– Ленка ничего, - отвечает Андрей. - Спокойная...

Приятель кривится:

– Да ну - мышь серая!

Андрей снова оборачивается. На этот раз танцующие расступились, и видна стайка болтающих у стеночки девчонок. Одна из них Лена, одета она не хуже других, но выражение вежливой скуки на лице действительно делает ее похожей на серую мышку.

Флэшбэк. Некогда помпезный, а сейчас довольно грязный и темный холл старого производственного здания, открытая дверь ведет в маленький буфет, где люди в костюмах и синих халатах торопливо покупают сметану и консервы. Через секунду цветное изображение сменяется черно-белым.

Возле буфета на Андрея наседает спортивного вида лысеющий коротышка. Двое сотрудников с интересом прислушиваются к разговору.

– Бегать надо! - коротышка с энтузиазмом изображает, как. - Спортом надо заниматься, в горы лазить, на байдарках ходить! Вот ты чем после работы занимаешься?

– Сплю, - пытается отшутиться Андрей, но коротышка донельзя серьезен.

– Да ну, спишь - телевизор, небось, смотришь на диване! Вот поэтому и давление у всех скачет, и организм зашлакован! А надо знаешь как? С утра встал пораньше - и стакан воды горячей опа! мелкими глоточками. И как огурчик! А потом...

Окружающие смеются, но беззлобно. Андрея почти физически подавляет энтузиазм собеседника, он невнятно извиняется и почти убегает вверх по лестнице.

– И никакой одышки! - несется ему вслед.

Флэшбэк. Маленькая кухонька: между столом и холодильником осталось крохотное пространство - только боком протиснуться. На плите сковородка с остатками яичницы, Лена моет посуду. Андрей листает газету, прихлебывая чай.

– А Катины в Турцию ездили, на две недели, - щебечет Лена. Андрей привычно не слушает, время от времени автоматически бурча: "у-гу".

– Загорели, фруктов наелись... Весь персонал по-русски говорил, представляешь? Сережки привезла, симпатичные такие... только я думаю, не золото это вовсе... Баба Рая вчера с Петькой из третьего подъезда сцепилась, тот опять машину на тротуаре оставил... Он на нее матюгами, а она его палкой, представляешь?

Андрей переворачивает страницу.

– А у Милы Федоровой мальчик родился... - произносит она с особенной нежностью. - Мишей назвали...

В кухне повисает неожиданная пауза: Лена задумчиво смотрит на струящуюся по пальцам воду. Андрей поднимает голову и несколько секунд вспоминает, на чем остановился "разговор".

– Ну, так она все равно не работает... - безразлично говорит он. - И квартира у них трехкомнатная, там и с двумя детьми будет, где развернуться.

Он опять возвращается к газете. Лена украдкой вздыхает и принимается греметь в раковине тарелками. На мгновение в картину пытается вернуться цвет, но бессильно пропадает.

Интерьер бара виден нечетко, волнами наплывает то рожа бармена, жадно хлебающего прямо из бутылки, то на фигурке жабочеловека, плавающей в тарелке с остатками соуса, то на лице Черного человека, удовлетворенно наблюдающего за мучительной агонией Андрея. Взгляд его цепляется за ряд бутылок на полках, за проступающее из темноты искаженное лицо девушки-манекена; цвет блекнет, уходит и отсюда.