Ф. Коттэм: Дом потерянных душ

Университет представлял собой группу новых зданий, частично деревянных, с внушительными окнами из тонированного стекла. Между зданиями были проложены дорожки, посыпанные гравием, и широкие аллеи со старыми деревьями. Университет стоял на склоне холма. И чем выше поднимался Ситон, тем гуще росли деревья. Венчали холм административное здание и часовня. Внешний вид последней удивил Ситона. Похоже, что часовня существует на деньги либо американцев, либо католиков. За время пути в Суррей лондонское безоблачное небо сменила унылая ноябрьская послеобеденная хмарь. Ситон взглянул на небо — низкая серая туча над ним налилась непролитым дождем. Он шел по тропинке, и более крупный, чем обычно, гравий хрустел под ногами. Галогеновые лампы, установленные на деревьях через небольшие промежутки, ярко горели, и Ситон был только рад дополнительному освещению. Машину ему пришлось оставить у подножия холма, а факультет гуманитарных наук находился ближе к вершине. Подъем становился все круче, и Ситону стало тяжело дышать. Тропинка постепенно сузилась, лес стал еще гуще, и дневной свет уже не проникал сквозь хрусткую бурую осеннюю листву. Да, галогеновые лампы были здесь весьма кстати. Ситона особенно порадовал их ровный холодный свет, когда ему почудилось, будто слева от тропинки, за стеной сомкнутых стволов, следом за ним идет какой-то крупный зверь. Подбирается все ближе, приминая пожухлые листья и мокрую траву, продираясь сквозь кусты и заросли папоротника. Пол остановился, и все стихло. Ситон слышал только собственное тяжелое дыхание и шуршание капель в кронах деревьев: похоже, начинался дождь. Впереди поблескивали окна корпуса факультета гуманитарных наук — пункта его назначения.

Ситон огляделся, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Ливень усилился. С крон уже не просто капало, а водопадом лилась вода. Пол подумал, что и суток не прошло, а он уже в третий раз промокает до нитки. Подумал он и о том, что лес на холме намного старше университетских зданий, прекрасно вписывающихся в мрачный пейзаж. Ситон постоял под дождем, ожидая, не зарычит ли снова неизвестный хищник. Прошло пять минут: он специально засек время. Темнело, но кругом все было тихо. Тогда Ситон снова двинулся вверх по тропинке. Его ждала встреча с Эндрю Кларком, преподавателем этики. Пол не хотел опаздывать, хотя и не сомневался, что у профессора Кларка никаких важных встреч больше не назначено. Суббота, в конце концов. А суббота в учебных заведениях — выходной день.

Деревянные части здания поросли мхом. Его мягкая темная зелень густо устлала подоконники, облепила каменное обрамление главного входа. Внутри пахло плесенью. Едва стеклянная дверь за Ситоном захлопнулась и он оказался в холле с моргающими флуоресцентными лампами, как сразу почувствовал легкий гнилостный запах. Пол чуть замешкался, гадая, в какую сторону идти, чтобы отыскать пресловутого этика. В уходящем в темноту длинном коридоре было пусто. Ситон двинулся вперед, на ходу заметив, что двери кабинетов по обе стороны коридора пронумерованы, но без табличек с именами. Запах плесени усиливался. Ситон набрел на две двери с обозначением «WC» и символическими мужской и женской фигурками. Он направился в мужскую уборную.

Фаянсовые писсуары тут и там обметала плесень, капающие медные краники над раковинами были поражены грибком, а зеркала были покрыты черными пятнами. Все это Ситон рассмотрел в скудном освещении аварийной лампочки, торчащей из штукатурки над дверью. Лампы дневного света здесь почему-то не горели. Он спокойно справил нужду, неторопливо вымыл руки и вытер их бумажным полотенцем из диспенсера. Бумага на ощупь казалась пыльной. Наибольшее отвращение у него вызвали зеркала над раковинами, выстроившимися у стены. Возникало почти непреодолимое желание в них посмотреться. Войдя, он ненароком взглянул в одно из них и в его темной глубине уловил как будто мимолетную ухмылку. Да, играть в гляделки со здешними зеркалами слишком опасно.

Ситон скомкал в руке бумажное полотенце и хотел бросить его в прикрученную к стене урну. Но не попал. Он уже взялся было за ручку двери, как вдруг услышал в одной из кабинок сдавленный смешок. Оказалось, что кабинка заперта изнутри, и только теперь Ситон почувствовал, как сильно в туалете пахнет ароматным табаком — очевидно, турецким или египетским Пол наклонился и заглянул под дверь кабинки, где обнаружил ноги в начищенных кожаных ботинках. От ботинок поднимались вверх надетые с напуском архаичные серые холщовые гетры. В тусклом свете аварийной лампочки Ситон разглядел также ряды мелких пуговиц на туго обтянутых щиколотках. Затем одна нога поднялась, явив взору кожаную подошву башмака, и топнула об пол. Обитатель кабинки вновь фыркнул.