Дмитрий Федотов - Магиня

— Кому выгодно? — неожиданно глубокомысленно изрек Олег.

— Что? — не понял я.

— Древняя формула юриспруденции, — откликнулся Берест. — Тут масса вариантов: соперничество, ревность, месть за неоправдавшиеся надежды, наконец — просто пьяная драка…

— Она была пьяна? — я снова вытащил диктофон.

Николай подозрительно покосился на него и погрозил мне похожим на ствол кольта сорок пятого калибра пальцем.

— Никаких интервью и «прямых включений»! Следствие только начинается. Что скажу, то и напишешь, понял?

— А как же свобода слова и информации? — прищурился я, нажимая кнопку записи.

— Димыч, сломаю и скажу, что так и было! — нахмурился бравый комиссар. — Ты же знаешь правила.

— Так была Шоколадка пьяна или нет? — я убрал диктофон и достал карманный ноутбук и стилос.

— Ну, не то, чтобы очень, но и не совсем уж, — Олег сунул пустую бутылку под стол. — Ноль-четыре или ноль-пять промилле: бутылка пива или стакан вина… Короче, если ссора, по крайней мере, не пьяная.

— А какая?

— Да никакой! — Николай вдруг соскочил с подоконника и принялся расхаживать из угла в угол, размахивая трубкой. — Черт побери! Ведь не сама же она себя?!

— Не сама, — откликнулся Ракитин, — но… похоже, все-таки сама.

— Канделябром? Двумя руками? В висок?!

— А что?

— Ты сам попробуй. Пресс-папье, например, а мы посмотрим, — Берест снова сел, на этот раз прямо на стол. — Давай, следственный эксперимент номер один!..

Мне между тем удалось ухватить за виляющий хвостик одну верткую мыслишку и вытянуть на свет, но вид ее оказался весьма непрезентабельным. Как бывший врач, я понимал, что этого не может быть, но тем не менее я встрял с ней в спор профессионалов:

— Братцы, а как по-вашему, у кого могут быть одинаковые отпечатки пальцев?

— Ни у кого, — автоматически отреагировал Олег и тут же повернулся ко мне. — Собственно, что ты имеешь в виду?

— Ну, если предположить, — продолжал я, чувствуя себя круглым идиотом, — что у преступника точно такие же отпечатки пальцев, то все сходится. Близнецы или двойники например…

— Гениально! — хмыкнул Ракитин. — В тебе сейчас кого больше — врача или фантаста? Даже Степа знает, что у близнецов не бывает идентичных отпечатков. К тому же у Закревской нет ни братьев, ни сестер. Сюжет для романа…

— Для уголовного дела, — неожиданно серьезно отозвался Николай. — Ежу понятно, что это не самоубийство, — он слез со стола и уселся в свое официальное кресло. — Так, треп окончен, начинается отработка версий: убийство с целью ограбления или из мести. Ракитин, какую легенду предпочитаешь?

— Вторую, — Олег медленно встал и с хрустом потянулся.

— Согласен. А вам, господин Котов, я напоминаю еще раз: без протокола, — и Берест направил на меня указательный палец, будто прицелился.

— Обижаете, господин комиссар, — в тон ему откликнулся я и тоже поднялся. — В рабочем порядке: тридцать-сорок строк в «подвале».

— Ракитин, помощь нужна? — Берест спросил таким тоном, в котором ясно сквозило «лучше откажись, все равно не дам».

— Нет, — сказал я и посмотрел на Олега.

— Нет, — ответил тот и вышел, хлопнув дверью.

— Бай-бай, май френд! — я сделал Николаю ручкой и поспешно ретировался, пока до него не дошел смысл последнего диалога.

Однако, как я ни спешил, Ракитина догнать не удалось, только услышал прощальный рев его джипа. Правда, сие меня нимало не огорчило. Напротив, так было даже удобнее: времени предостаточно, а значит можно покопаться в этом деле самому и заодно оказать негласную помощь следствию. Ведь известно, что журналисты на самом деле и есть главные сыскари, а все прочие служители Фемиды лишь делают вид, что знают, где и кого искать, беспардонно пользуясь плодами трудной работы служителей Пегаса.

А потому я приободрился, закурил и потопал прямиком к первоисточнику всех информационных каналов нашего славного города — в ночной клуб «Наяды», благо, там я был почти как щука среди карасей, ибо мои «добровольные» помощники и помощницы, особенно последние, души во мне не чаяли с тех пор, как я три года назад во всеуслышание объявил, что не намерен более связывать себя узами Гименея.

Мои старенькие «сейко» на молектронных чипах отметили перезвоном курантов одиннадцать часов, когда я толкнул широкую сверкающую дверь. Здесь, как и во всяком подобном, уважающем себя заведении, уже началась еженощная тусовка, а попросту — хорошо продуманное, методичное выравнивание извилин молодых мозгов с помощью синтетической музыки и синтетических напитков в сочетании с синтетическими чувствами. Публики было пока относительно немного, так что я без труда добрался до стойки бара и уселся на высокий красный табурет. Закурив, я принялся не спеша оглядывать помещение, выискивая знакомые физиономии среди скачущей оравы «юных павианов».