Дмитрий Федотов - Магиня

— А Вадим? — я буквально задохнулся от напряжения. — Почему в его квартире пахло твоими духами?

— Какой Вадим?! — ее изумление было таким искренним, что я окончательно поверил в то, что Ирина невиновна в смерти Руденко.

— Прости, родная!

Больше она не могла сдерживаться и на этот раз разрыдалась в голос, обхватив меня руками за шею и окончательно промочив рубашку. И когда она затихла, я сказал то, что давно хотел:

— Я люблю тебя, Ириша, родная моя!

— Я тоже тебя люблю, — всхлипнула она и потянулась чуть припухшими губами к моим губам.

И была ночь, и потоки пламени, и океан блаженства, радости и силы…

А когда я проснулся, ее уже не было.

Совсем.

Навсегда.

То, что лежало на соседней постели, не было и никогда не могло быть ею. Эта старая, неимоверно исхудавшая, сморщенная женщина ничем не напоминала мою Ирину, и от этого было нестрашно, а только неловко как-то. Будто я перепутал впотьмах квартиры и улегся в чужую постель.

И все-таки это была Она!..

Берест приехал вместе с бригадой Ракитина. Они оба постояли несколько мгновений рядом с постелью, сжав зубы и играя желваками на скулах. Потом Олег позвал своих ребят, а мы с Николаем вышли на кухню и одновременно достали: я — сигареты, а он — неизменную трубку. Некоторое время мы молча курили, уставившись в раскрытое окно, и вдруг Берест резко повернулся ко мне, сидевшему на подоконнике и уже прикурившему одну сигарету от другой:

— Димыч, а ведь она не виновата!

— Я знаю, Коля. Ну и что? — я с трудом протолкнул слова через саднящее горло. — Ее ведь нет! Понимаешь?!

— Она не виновата, — твердо повторил Николай. — Она сделала то, что должна была сделать.

Не для меня сказал, для себя.

— Какая теперь разница? — я выбросил окурок в форточку и до хруста стиснул зубы, чтобы не зареветь белугой от этой чудовищной и страшной нелепости, называемой «смерть близкого человека».

— Только что обнаружили еще один труп, — сообщил заглянувший на кухню Ракитин и выжидательно посмотрел на нас. — Такой же… состарившийся, в Тимирязево, — добавил он. — Она ведь не могла этого сделать, Димыч? Она же была с тобой?

Я не ответил и снова отвернулся к окну, и услышал как Берест ясно и четко, словно отрубая каждое слово, произнес:

— Я настигну эту сволочь! — и голос его знакомо лязгнул металлом. — Я поймаю ее, слышишь?.. Обязательно! Обещаю!

Я опять не ответил. И Олег больше не сказал ни слова. И они оба тихо ушли. Потом увезли ее тело, даже не осматривая. Я им не разрешил.

Когда затихли на лестнице шаги последнего оперативника, я включил газовую плиту, налил немного воды в чайник и кинул туда горсть сухого чая — старый добрый рецепт со студенческих времен: быстро и крепко. И все это я делал просто так. Не нужны мне были в тот момент ни чай, ни сигареты, ни водка — ничего! А надо было чем-то занять руки и голову, иначе я всерьез опасался за свой рассудок.

Чайник закипел, я подождал еще пару минут, снял его с огня и достал из шкафчика над столом чашку и ситечко, налил до краев темно-коричневой густой и остро пахнущей жидкости. И в тот же миг почувствовал, что я в кухне не один.

— Браво, Дмитрий Алексеевич! Вы определенно делаете успехи в области экстрасенсорного восприятия, — Золотарев несколько раз беззвучно хлопнул в ладоши и уселся на табурет возле стола, положив ногу на ногу и сцепив на остром колене свои длинные нервные пальцы. — Это не комплимент, а констатация факта. Вы имеете явные задатки если не мага, то уж паранорма точно. Ирина Андреевна в вас не ошиблась. Такого человека действительно стоило спасать.

Я едва не выронил чашку с чаем.

— Так вы все знали?!..

— Увы, нет! — покачал головой маг. — До определенного момента я действительно не знал, кто занимается дезактивацией… э-э, умерщвлением людей. Хотя, собственно, человеком среди них был только один, Руденко Вадим Николаевич.

— А остальные — инкубы?

— О, вам и это известно? — Золотарев нахмурился. — Кажется, Ирина Андреевна немного перестаралась в порыве чувств, так сказать. Но, что сказано, то сказано.

— А вам не кажется, Андрей Венедиктович, что все же следует кое-что объяснить, хотя бы мне, а лучше — сразу комиссару Бересту, — во мне медленно нарастало справедливое негодование. — По меньшей мере странно слышать ваши комментарии…

— Дмитрий Алексеевич, я, как вы знаете, к сим неприятным событиям не имею никакого отношения, но я готов ответить на ваши вопросы, если они есть, — с этими словами маг откинулся назад, будто у табурета появилась спинка, и выхватил прямо из воздуха зажженную сигарету.