Дмитрий Федотов - Двойной оскал

Бравый комиссар встретил нашу команду с не менее мрачным видом, молча кивнул на вялые приветствия и принялся набивать трубку, расхаживая по кабинету. Мы тоже в молчании расселись вдоль длинного стола для совещаний, разложили на нем свои бумажки и писульки и уставились в них, ожидая «команды сверху». Однако Берест не торопился начинать «разбор полетов», неспеша раскурил трубку и остановился у окна, покачиваясь с пяток на носки.

Как всегда в таких случаях ожидание принялось растягивать ткань времени, превращая секунды в минуты, а минуты в часы. Не зря же говорят, что хуже всего ждать и догонять! Понятно уже, что без экспертов разговора не получится, но ведь можно хотя бы начать. И вот когда я совсем было решил вызвать огонь на себя путем самовольного закуривания и раскрытия рта без разрешения, дверь распахнулась и в кабинет ввалился донельзя довольный лейтенант Седых в обнимку с объемистой папкой, из которой торчали во все стороны разнокалиберные листы.

И сразу всеобщее напряжение спало, все зашевелились, задвигали стульями, Ракитин с явным облегчением достал сигареты, Данила сказал «здравствуйте, Николай Матвеевич» и благополучно уронил папку на пол, Велесов бросился помогать ему собирать разлетевшиеся протоколы и заключения и сбил два стула, а бравый комиссар наконец-то оторвался от окна и вернулся в начальственное кресло. Рабочая атмосфера была восстановлена полностью, и Берест произнес любимую фразу:

— Слушаю вас, господа сыщики!

— Николай Матвеевич, — Олег поспешно загасил сигарету, — думаю, целесообразно будет вначале выслушать мнение экспертизы, поскольку никто из присутствующих с ее результатами ознакомиться не успел.

— Согласен, — комиссар придвинул поближе пепельницу и принялся выбивать в нее трубку. — Докладывайте, лейтенант Седых.

— Гхм! — Данила приосанился и выудил из папки какой-то лист. — Результат судебно-медицинской экспертизы однозначно указывает, что смерть Витковского Кирилла Константиновича, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, наступила от разрыва аорты. Прочие повреждения внутренних органов равно как переломы ребер и конечностей были получены Витковским уже после клинической смерти. Следов борьбы на теле покойного не обнаружено. Химических соединений, могущих привести к смертельному исходу, в крови и тканях также не выявлено. Между тем, уровень адреналина даже спустя час после смерти превысил физиологическую норму в двенадцать раз…

— Погоди-ка, — остановил его нахмурившийся Берест, — ты хочешь сказать, что Витковский умер до падения с балкона?

— Разумеется, — снисходительно улыбнулся «юный клоковец», — разрыва аорты даже от сильного удара произойти не может.

— Витковский страдал сердечными заболеваниями? — спросил Ракитин.

— Нет, но…

— Он умер от страха. — Я постарался сказать это как можно спокойнее, хотя внутри все звенело от напряжения. — Представляете, как надо напугать взрослого мужика, чтобы его кондрат хватил?

— Почему от страха? — не понял Берест.

— Адреналин — гормон страха, так же как норадреналин — гормон гнева, — пояснил я.

— А может, этот Витковский — трус редкостный? — усомнился Ракитин.

— Не важно, — отрезал Николай. — Важнее выяснить, кто его напугал и кто выкинул с балкона. Какие соображения на сей счет?

— Кто напугал, тот и выкинул, — ляпнул я.

— Есть одна зацепка: женщина, приходившая к управляющему накануне, — заговорил наконец Велесов. — Записана в журнале приемов как Садыкова Анна Амировна, директор турагентства «Маверик», является клиентом «Сибинвестбанка».

— Но ведь на следующий день ее в банке не было! — возразил Олег.

— Зато побывал тот же мужчина, что и в гостинице «Северная»! — торжественно объявил Данила так, что всем стало ясно: это его звездный час. — Под ногтями покойного обнаружены частицы эпидермиса, соответствующие по белковому составу аналогичным пробам, взятым в номере Ильхана Амиева.

— Я так и думал, — ухмыльнулся я, и Седых сразу сник. — Наша дочь алтайских гор действительно работала в «Сибинвестбанке» под именем Татьяны Михайловны Тудегешевой — вот справка из отдела кадров. И три года назад Татьяна, она же Тояна, была уволена с должности экономиста кредитного отдела за служебное несоответствие. Но!.. Как сообщила мне в приватной беседе милая девушка по имени Галя Маслякова, сиречь Галина Семеновна, секретарь-референт господина Витковского, у ее шефа были весьма фривольные виды на Тудегешеву, но прекрасная горянка отвергла мерзкие домогательства, за что, видимо, и поплатилась местом. — Я сделал паузу, дабы присутствующие оценили мои труды на ниве добычи информации. — Таким образом повод для мести у нашей амазонки был серьезный.