Алекс Белл - Девятый круг

Услышав звук открывающейся двери туалета, я поднял голову. Я подумал, что вошедший направится к писсуарам, но вместо этого он подошел к соседней раковине и принялся мыть руки.

— Я всегда мою руки перед едой, — произнес он, как бы приглашая меня к разговору.

Звуки его голоса заставили меня вздрогнуть, а когда я взглянул на него, меня охватил страх. Я узнал эту американскую манеру растягивать слова и этот тяжелый взгляд из-под полуопущенных век. Это был судья. Судья из ночного кошмара, привидевшегося мне около двух месяцев назад. Дело было в Салеме, там меня обвинили в колдовстве и по приказу этого человека выволокли из зала суда во двор, чтобы на глазах толпы, алчущей крови, сжечь на костре.

— Послушай, парень, ты не передашь мне полотенце? — попросил этот человек, указывая на бумажные полотенца, лежащие сбоку от меня.

Я молча протянул ему одно из них. Пока что он не подавал никаких признаков, что узнал меня.

— По-моему, я вас откуда-то знаю, — неожиданно для самого себя вдруг произнес я.

Судья некоторое время пристально смотрел на меня, потом покачал головой.

— Не думаю, — сказал он с улыбкой.

— А мы никогда не встречались… в Салеме? — настаивал я.

Судья рассмеялся:

— Нет, сынок, я никогда не был в Салеме. Хотя мой род происходит оттуда.

— А-а-а. — Я с сомнением смотрел на него. Не похоже, чтобы он обманывал меня, но это, несомненно, был тот самый человек. Определенно он. Мне вдруг пришло в голову: если сейчас еще кто-нибудь войдет в туалет, то… интересно, он сможет увидеть его? Или перед ним предстану один лишь я, говорящий сам с собой? — Значит, прежде мы никогда не встречались? — продолжал допытываться я.

Судья добродушно улыбнулся:

— Думаю, что не встречались.

Наверное, в данном случае я завелся на пустом месте. Нахмурившись, охваченный недоумением, я повернулся, чтобы возвратиться в зал, где меня ждала Кейси, но в этот момент судья прикоснулся ладонью к моей руке. И с его прикосновением вокруг меня с бешеным ревом вспыхнуло пламя, обдав меня нестерпимым жаром. Спиной я ощущал столб, чувствовал волдыри на запястьях в тех местах, где их стягивала веревка, а сквозь пламя мне была видна толпа, заоравшая и завизжавшая от удовольствия, когда огонь охватил мою одежду. Я взвыл, каким-то чудом сумел освободить одну руку и яростно ударял ею по тем местам, где одежда начинала тлеть. А едкий дым слепил мне наполнившиеся слезами глаза.

Потом пламя внезапно исчезло, и я снова очутился в туалете кондитерской, задыхающийся, с мокрым от пота и слез лицом. Первой моей мыслью было: кричал я вслух или только в своем воображении? Судя по выражению лица судьи — вслух. Но странное дело, теперь он почти совсем не выглядел как тот судья. Возможно, между ними и существовало отдаленное физическое сходство, но это был явно другой человек.

— Боже мой, мистер! — воскликнул американец. — Черт побери, что творится с вами?

Он отшатнулся и быстро вышел из туалета, явно стремясь поскорее удалиться от меня. Но это ничего не значит. Совершенно ничего. Я нащупал в кармане костяшки четок, подаренных мне Кейси, и быстро прочел в уме «Отче наш», чтобы окончательно убедиться в этом. Я… наверное, я просто… воспринял все слишком близко к сердцу.

После этого я постарался сделать так, чтобы мы побыстрее покинули кондитерскую, поскольку мне хотелось как можно скорее оказаться в безопасном убежище — в своей квартире. Мы направились к дому по площади через рождественскую ярмарку. На ней собираются мастера — ремесленники и художники, продающие свои изделия. Я был здесь несколько дней назад, и она показалась мне очень красочной — с ее лотками на колесах, с которых продают подогретое вино и горячие сосиски, с ее музыкальной каруселью для детей. Однако на этот раз я хотел поскорее попасть домой. Внезапно возникшая тяга к одиночеству так захватила меня, что взгляды окружающих казались мне обжигающими.

Но когда мы шли по площади Воросмарти, из-за прилавка с изделиями художественных промыслов навстречу нам выскочил молодой парень. Он был стройным и высоким, правда не таким высоким, как я, с длинными светлыми волосами, перехваченными сзади в «конский хвост», а в ухе у него сверкала бриллиантовая серьга. На нем были джинсы и белая куртка. По-моему, это был вполне симпатичный парень — высокие скулы, ясные голубые глаза и приличные манеры, — но… он предложил Кейси весьма необычную вещь.

Когда он приблизился к нам, держа одну руку за спиной, мы остановились.