Алекс Белл: Девятый круг

Прежде чем заговорить, Мефистофель помолчал, словно раздумывая над моими словами, и разглядывал меня со своего карниза, в то время как я свешивался с края башни.

— Тогда и ребенок тоже, да, Габриель?

Я перевел взгляд вниз. Своей левой рукой я по-прежнему прижимал к себе вторую дочку Кейси, укутанную в полу моей куртки. Непонятно, как я мог забыть, что она со мной.

— Ну?.. — доброжелательно спросил Мефистофель, глядя на меня сверху с хорошо знакомым выражением лица, свидетельствующим о том, что все происходящее — это для него развлечение, забава.

Лохмотья его изорванной черной одежды развевались на ледяном ветру, кожистые крылья были слегка распущены, помогая ему балансировать на ограждении. Мне действительно нравился Задкиил Стефоми. Если бы только он был ангелом, а не демоном. А земля внизу все равно притягивала меня. Сама смерть напевала мне сладким, золотистым соловьиным голосом, и я жаждал ее так, как никогда не жаждал ничего прежде.

— Отпусти его, — услышал я прозвучавший сверху приказ Михаила. — Это Его желание. Ты не должен вмешиваться.

— А ведь сейчас, пожалуй, не сезон для соловьиных трелей?! — заметил Мефистофель, как бы продолжая разговор со мной, при этом слегка повернув голову, чтобы взглянуть на ангела.

Птичье пение внезапно оборвалось, оставив после себя гулкое, печальное эхо.

— Боже мой, Михаил, какое же это ханжество! — услышал я произнесенные со смехом слова Мефистофеля.

Я тряхнул головой. Испуганный, сбитый с толку, я почувствовал, как туман какого-то странного оцепенения охватывает мое сознание. А потом я совершил ошибку — посмотрел вниз.

— Мать твою, боже! — завопил я, инстинктивно задергавшись из стороны в сторону, в то время как город подо мной угрожающе раскачивался.

— Спокойно, Габриель! Держись спокойно! — крикнул Мефистофель, скрежеща зубами, потому что мое барахтанье усугубляло боль от ран, полученных им в схватке с Михаилом.

Я почувствовал, что его хватка слегка ослабла, это испугало меня, и я замер, хотя для этого мне пришлось собрать всю свою силу воли. Я перевел взгляд на девочку. Почему мне взбрело в голову взять и перепрыгнуть через парапет, когда я держал ее на руках? Ведь она была такой хрупкой, и мне даже показалось, что из-за своей глупости я свернул ей шею. Хотя нет, она смотрела на меня, моргая глазками. Потом ее нижняя губа задрожала, она начала плакать, скорее всего из-за холода, а не из-за чего-нибудь еще. Ведь она не могла понимать, что ненадежная хватка демона — это единственная ниточка, на которой сейчас держится ее жизнь.

— Вытяни нас! — взмолился я, глядя на Мефистофеля, и похолодел от страха, увидев, что он колеблется. — Ради бога, Стефоми, сейчас же вытащи нас!

Меня так и подмывало протянуть к нему вторую руку, ухватиться за него и, карабкаясь прямо по нему, самостоятельно перелезть через парапет, но я не мог сделать этого, не сбросив вниз дочери Кейси.

— Ты понимаешь, это будет продолжаться, — вкрадчиво, странным тоном произнес Мефистофель, глядя на девочку. — Если ты не сбросишь ее вниз сейчас, пока можешь это сделать, оно никогда не кончится. Оно непременно станет… ну ладно, мы все будем продолжать и продолжать двигаться по этим кругам… А ты можешь избавить всех нас от этого. Ты действительно хочешь этого для себя, Габриель? Это действительно то, что кто-нибудь захотел бы для себя?

Я не мог удержаться, чтобы опять не посмотреть вниз, когда почувствовал, что его хватка снова слегка ослабла. Страх смерти. Вот она, тут. Я не так возражал бы против нее, если бы был безбожником. Если бы мог поверить, что мое существование прекратится после того, как я упаду вниз. Но я знал о наличии загробной жизни, знал, в какой из кругов отправлюсь, и знал, кто ждет там встречи со мной. Это произойдет неизбежно, что бы я ни предпринимал. Но не теперь! О боже, и не таким образом!

Не сознавая того, что делаю, я начал вполголоса бормотать «Отче наш»:

— Отче наш, Иже еси на небесех, да святится Имя Твое…

— Ну пожалуйста, без этого, — рассердился Мефистофель, тряхнув меня. Он действительно тряхнул меня так, что город внизу дико закачался, а горизонт по обеим сторонам моего поля зрения заскакал вверх и вниз. — Сейчас не самый подходящий момент, чтобы раздражать меня, Габриель. Включи свои мозги хоть на этот раз.

Я снова выругался, не в силах заставить себя не смотреть вниз и почувствовав, как к горлу подступает тошнота от одного вида Будапешта, находящегося так далеко внизу. Мефистофель сжимал мою руку так, что теперь она начала сильно болеть, а замерзшие пальцы вообще потеряли чувствительность.