Сергей Арно - Роман о любви, а еще об идиотах и утопленницах

Она кинулась на диван рядом с ним, обхватив шею Андрея руками, уткнулась в его плечо и заплакала.

— Не плачь, моя девочка, — Андрей погладил ее по вздрагивающему плечу. — Может быть, лучше уехать куда-нибудь… Точно! Давай все бросим и уедем. Я квартиру продам… Ну, или что-нибудь еще придумаем…

Девушка молчала. Андрей понял, что говорить с ней сейчас бессмысленно. Кристина скоро взяла себя в руки.

— Бежать поздно, Андрей, — проговорила она, сузив зеленые глаза совершенно спокойно, даже холодно, поднявшись и подойдя к столу, на котором лежали сигареты. — Да, честно говоря, и самому Юре было бы от этого лучше…

— От чего? От того, что его убьют, лучше?

— Ты не понимаешь, Андрей, ничего не понимаешь, а объяснить я тебе всего не могу. Да, собственно, и твоя судьба уже решена. Так что все не имеет значения.

Она закурила и, сложив губы бантиком, выпустила тоненькую-претоненькую струйку дыма.

— Как это решена? Я не согласен! — проговорил Андрей, хотя в комнате было прохладно, его бросило в пот. — Кем это решена?!

— В том-то и дело, Андрюша, что у тебя сейчас нет выбора: либо мы его, либо он тебя. А что касается меня, я устала жить вечно… в смысле — в вечном страхе. Да и жизнью это не назовешь… Нежить, — мерзкая какая-то, злорадная ухмылка мелькнула на ее губах. — Мне все равно. Я — то, что он создал своими гениальными руками, и то, что он никогда не позволит себе разрушить. Скорее он разрушит мир вокруг меня. Ты понимаешь?.. Вернее, даже не разрушит, а переделает, перекромсает, исковеркает его, как захочет.

— Послушай, не темни. Что ты со мной в жмурки играешь? — Андрей рассерженно поднялся и, натянув рубашку, подошел к девушке. — Что значит — решена? Ты что-то скрываешь от меня.

Андрей, взяв за плечи, повернул ее к себе лицом. Кристина была совершенно безразлична, ее зеленые глаза смотрели холодно, как на чужого, использованного, ненужного…

— Я еще не знаю как, но скоро мне скажут.

Был уже вечер, когда он уходил из старухиной квартиры. Кристина пообещала позвонить через два дня. Андрей понимал, что девушка лучше него знает нрав бывшего мужа, и, доверяя ей, не противоречил. Он не думал сейчас об опасности, он думал об ее словах. А может, Кристина в чем-то права, и стоит опередить его… Ну, если способ безопасный, конечно.

Сначала Андрей решил идти домой, взгляд его невольно… а может быть, вольно упал на окно Мелодия. Что-то тоскливо заворочалось в душе, представилась тихо лежащая в комоде женщина, ему вдруг захотелось ее навестить, увидеть, хотя бы на минуточку… погладить ее руку…

Мелодий был в компании уже знакомого Андрею безымянного рыжего. Как всегда, пили водку и, как всегда, запивали пивом. Сегодня был день получки завода «Красный выборжец», и Мелодий, с поджатой ногой, проторчал у проходной в коляске целый день. В дни получки он пасся у некоторых обедневших предприятий: у банков в дни получек паслись свои люди, с «крышами»; Мелодий отбил для себя только средней руки заводики: все лучшие места были разделены.

— Про то, что на некоторых кладбищах теперь плату с посетителей берут, это я знаю, — продолжал начатый разговор рыжий. — Но вот в Москве поумнее вещь придумали. Они за выход с кладбища деньги берут. Во.

— А разница какая? — полюбопытствовал Мелодий, ковыряя в дупле дальнего зуба ногтем. — Ведь сколько войдет, столько и выйдет. Физика.

— Вот тут и разница, что больше получается. Денег-то больше собирают, почти в два раза. Доход вырос. Потому как входит на кладбище за день больше, чем выходит, вот и вся физика кладбищенская.

— Почему?

— А черт его знает почему. Загадка кладбищенской природы тут.

— Это в Москве, там все по-другому.

Мелодий налил еще по стопке, Андрей тоже отказываться не стал.

— А у нас кандидат перед выборами придумал свой портрет и депутатскую программу на туалетной бумаге печатать. Быстро разбирали, прошел. Я тоже за него голосовал, снискал он мою народную любовь.

Выпили за депутатов.

— А у меня месяц назад такое началось, — сделав глоток пива, начал рыжий, сегодня он был разговорчив особенно и даже ни в чем не сомневался. — Как проснусь, голову подниму, а у меня на подушке какие-то меленькие винтики и шурупчики лежат, и такого вида, будто из головы ночью высыпались. Мне с похмелья, сам понимаешь, страшно делается. Головой потрясу — вроде не звенит. Трезвый ничего, а как снова выпью, утром голову поднимаю — шурупчики с винтиками. Я даже однажды спал в шапке с завязанными ушами, не выпадало ничего…