Пауль Локамп - Память о будущем

Стариков здесь мало. Есть, конечно, но их буквально единицы. Один из них, по словам Сергея, работал в управе. Да, тот самый, к которому у меня есть письмо от Борисыча. Вот завтра пойду насчёт работы, авось и встречу.

Утром, позавтракав, я отправился в городскую управу. Неподалёку от входа стояли несколько столбов с перекладинами. Виселицы. Я их вчера и не заметил, под впечатлением от городка. Слава Богу, пустые стоят…

Коменданта на месте не нашлось. Убыл на рассвете по делам. Как оказалось, ушёл с двумя десятками дежурных охотников обоз встречать. Каждую весну приходит. Ну что же, придётся подождать. А вот нужный мне старик нашёлся. Митричем зовут. Старый уже, лет под восемьдесят. Работал в управе архивариусом и счетоводом. Письмо от Борисыча принял с радостью, двумя руками. Даже слезу пустил от радости, что его дружок ещё живой. Прочитав, поставил чайник, чтобы меня чаем напоить. Расспрашивал про Борисыча. В общем, разговорились со стариком. Ему поговорить не с кем, вот он слушателю и обрадовался. У меня после вчерашних впечатлений даже и вопросов почти не было. Такое чувство, что оглушили.

– Ну что тебе про факторию рассказать, – пожал плечами архивариус, – тихий городок. С соседями живём мирно. Чтобы там грабить или рабов хватать, это у нас не принято. Больше охотой и торговлей промышляем. Рыбу люди ловят. Налоги небольшие, вот сюда народ и тянется.

– Небольшие – это сколько?

– Десять процентов от прибытка.

– Терпимо, – согласился я. – А как сама фактория организовалась?

– Давно это было. Всех подробностей, извини, и не вспомню. Сразу после катастрофы добралась сюда одна рота. Военные. С детьми приехали, с бабами. Потом гражданские начали прибывать. Выживать пытались. Порядок был. Чтобы там людоедство какое или ещё что-нибудь – этого строго не дозволялось.

– Людоедство?

– Ну да, – удивился он, – после катастрофы это частый случай был. И когда люди из городов бежали, очень часто других ели. Холодно, голодно. Вот и убивали, чтобы выжить. А у вас на югах что, такого не было?

– Не помню я, – покачал головой я, – говорю, что головой ударился.

– Потом, по соседству, ещё городище организовалось. Там было похуже. Народ озверел совсем от голода. Стычки с нашими начались, особенно зимой. Где-то лет двадцать назад, в начале тридцатых, сильный бой был. Несколько дней воевали. Военные уже в возрасте были, но победу над соседями одержали. Большинство их тогда и погибло. Оставшиеся умирали от ран или от старости. Тех стариков, кто начало фактории помнит, считай, и нет совсем.

– Слушай, Митрич, вот ты архивом занимаешься. Ум у тебя трезвый, цепкий. Скажи, как же так произошло, что мир вдруг с ума сошёл?

– Да, – усмехнулся он, – Борисыч мне в письме написал, что ты головастик, историей увлекаешься. Это хорошо, а то я умру – и вообще про прошлый мир забудут. Уже сейчас иногда сказки про него рассказывают. Ладно, отвлёкся я. Слышал про такую страну, как Америка?

– Да, конечно.

– Хорошо, что слышал. Легче рассказывать будет. Так вот в Америке был такой город – Новый Орлеан. Там во время одного наводнения много людишек погибло. И ничего сделать не смогли, не оценили, – он поднял указательный палец, – масштабы катастрофы.

– И что?

– Сам подумай. Это происходило в одном городе. Вокруг него целая мирная страна, а люди гибли. Беспорядки начались, грабежи, убийства. Люди быстро звереют. А теперь представь, что такое происходит по всей стране? Нет в мире спокойных мест. Кто в силах это остановить?

– Никто, – глухо ответил я.

– Вот, видишь, сам на свой вопрос и ответил. Поэтому и случилось так. Ладно, хватит с тобой лясы точить, мне работать надо. Хотя, знаешь, интересно мне с тобой разговаривать. Умный ты. Читать умеешь, историю знаешь. Будто не от мира сего…

– Не от мира сего, говоришь… Может, и так. Комендант надолго ушёл?

– Нет, послезавтра обратно вернётся. Поговоришь насчёт работы. Куда тут торопиться? У нас время неторопливое…

Ночью не спалось. Лежал на кушетке, думал. Всё-таки мир апокалипсиса представлялся немного иначе. Даже учитывая суровый российский климат и реалии прошлого. Нет, я не рисовал себе будущее в стиле голливудских режиссёров, но такого исхода и предположить не мог. Ну хорошо, понимаю морозы и связанные с этим беды. Но люди? Что произошло с людьми, которые послушно идут в рабство? Что произошло с другими людьми, которые спокойно реагируют на существование рабов? Хотя, если подумать, разве в моё время мы не были рабами государства? Ведь нами управляла кучка тварей в разных воплощениях. Каждый чиновник считал себя Богом. И мы молчали. Одни твари сменялись другими. И мы молчали. Люди были вечными должниками банков – и терпели. Сами же вешали ярмо себе на шею, подписывая кабальные договора. И мы молчали. Рабы… Такие же рабы. Только игрушки были поярче. Здесь всё проще. Есть сила – убей своего обидчика. Нет силы – покорись или умри.