Пауль Локамп - Память о будущем

– Налить?

– Налей. И поесть что-нибудь дай.

– С хлебом?

– Да.

Он плеснул в железную кружку дрянного самогона, принёс из кухни тарелку с жареной олениной и, помусолив обломок карандаша, вывел какую-то закорючку на бумажке. Смотри ты мне, у меня в этом мире уже финансовые обязательства появились! Я вернулся за стол и обнаружил неподалёку нового клиента. Худенький мужичок в изорванной одежде. Судя по всему, он пришёл просто послушать людей, чтобы забыть о ежедневных бедах. Голодный блеск в глазах. Глаза, твою мать! Как у дворняжки, которая заглядывает людям в глаза – с призрачной надеждой, что её покормят, а не пнут по рёбрам сапогом.

– Есть хочешь? – спросил я.

– Я? – переспросил он с непонятной тревогой. – Нет, просто посидеть пришёл.

– Садись рядом, – я глотнул из кружки и поморщился. Дрянной самогон обжёг горло. – Кушать, спрашиваю, хочешь?

Он виновато улыбнулся. Бог мой, куда я попал! Подвинул ему свою тарелку.

– Ешь…

– Нет, не надо. Нечем платить, – сказал мужичок и покосился на тарелку.

– Кому говорят, ешь! Всё равно уже не хочу…

Пока он с жадностью ел, я рассматривал его худое лицо. А ведь мужичку не больше двадцати пяти лет. Это длинные волосы и жидкая бородёнка вместе с нездоровой худобой превратили его в старика. Старик, рождённый в 2025 или 2027 году. Я подождал, пока он поест.

– Спасибо, – тихо сказал он и старательно вытер тарелку кусочком хлеба. Съел он ровно половину. Вторую, бросив осторожный взгляд, спрятал за пазуху.

– Читать умеешь? – спросил я.

– Нет.

– Женат?

– Да, – он закивал, – детей двое.

– Я слышал, у вас тут школа есть. В школу ходят?

– Зачем? – удивился он. – Пусть лучше работают.

– Скажи, – я посмотрел на него, – а чего ты от жизни хочешь? Пожелания какие-нибудь есть?

– Чего?

– Чего ты вообще хочешь?

– Чтобы не голодать.

– Часто голодаешь?

– Еды всегда мало, – спокойно ответил он, – особенно зимой. В детстве, помню, совсем плохо было. Есть было нечего, мамка с папкой на хозяина работали. Потом меня и старшего брата продали.

– Как это – продали? – не понял я.

– Голодные годы были. Вот нас и продали хозяину. У него хорошо жилось. Кормил меня. Работать заставлял, а бил редко. Хорошо жил, потому что в тепле. Потом пришли люди с запада, и хозяина убили. Хутор его сожгли, а меня выбросили. Лето было, сюда дошёл, теперь здесь живу.

– А жена откуда?

– Жену её родители из дома выгнали. Детей у них много было. Мальчики нужнее. Вот её и выбросили. А я подобрал. Тогда только дом построил, тепло жил.

– Дом?

– Землянку выкопал, у реки. Здесь недалеко.

– А здесь тебе хорошо жить?

– Да, – кивнул он, – часто работа есть. Когда работа есть, всегда хорошо.

– А почему на охоту не ходишь?

– Летом рыбу ловлю, ягоды собираю. На охоту не могу ходить. Ружья нет. Иначе нельзя, волки съедят.

– А что ещё про детство помнишь?

– Кушать хотелось.

– А сейчас хлеба хватает?

– Хлеба? Нет, хлеб почти не вижу. Он дорого.

– Дети у тебя какого возраста?

– Чего?

– Лет детям сколько?

– Не знаю. Дочка родилась в то лето, когда священник умер. А сын позже.

– Знаешь, какой сейчас месяц?

– Лето…

Узнал я и про соседние поселения. Точнее, это рассказывал один из охотников, сидящий за соседним столом. Верховье – так называлось городище. От фактории до него около четырёхсот километров. По словам охотника, там люди живут богаче, чем здесь. Потому что рабов много. Да, чему вы так удивились? Что существует рабовладельчество? Нечему здесь удивляться. Сразу после катастрофы нашлась кучка нелюдей, которые установили такие порядки в своей округе. И народ подчинился. Доходило до того, что люди сами просились в рабство. Чтобы с голоду не подохнуть. Целыми семьями сдавались. И никогда не убегали от своих хозяев. Нет, были такие случаи, но редко. Потому что по их следу пускали других рабов, чьим ремеслом было добывать новых и ловить убежавших. Рабы надзирали над рабами. Куда здесь убежишь, в этом новом мире? Мир. Цивилизация. Культура. Чего стоят все эти слова, когда в середине двадцать первого века одни невольники охотятся на других? Знаете, что самое страшное в этих рассказах? Как слушатели на них реагировали. Со спокойным интересом, не более. То есть само существование рабов никого не удивило. Есть невольники – и ладно, что теперь сделаешь. Приняли, как занятный рассказ, и всё. Мы в наше время так про поездки в Турцию рассказывали. Мол, да, съездил. Турция как Турция…