Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

Из всех глоток одновременно вырвался вопль ужаса. Томми покрепче схватил Райну, понимая, что они тонут. Вертолет швыряло из стороны в сторону, лопасти вертелись все медленнее. Но тут произошло невероятное. Встав под немыслимым углом к волне, машина рванулась и выпрыгнула из цепких лап смерти. Пассажиры схватились за поручни, ноги поехали по накренившемуся полу. Вертолет набирал высоту.

Волна кинулась вдогонку. Когда ей оставалось каких-нибудь полметра, все увидели, что из воды показались верхушки деревьев на западном холме. Океан отступал. Нехотя стал он возвращаться в свои берега. Томми рассмеялся.

Кто-то поцеловал его. Это была Райна. Томми покраснел и застенчиво хмыкнул, не отрывая взгляд от люка. В бухте больше не было сказочных существ, лишь море бесилось и пенилось, все еще являя миру свой разрушительный гнев. А еще Томми увидел Уимерли, точно такой же, как и прежде, и все же другой. Коньки крыш темнели у самого берега, на волнах покачивались белые катера. Стихия почти не тронула их.

Томми, Райна, командор Френч и остальные пассажиры изумленно глядели с высоты на мокрую землю и постройки, блестевшие в свете полной луны. В лесах скользили тени диких зверей. Томми видел синие, зеленые и коричневые пятна. Но особенно ярко светились омытые водой деревья.

Даже в темноте Томми различал бледно-розовые облачка кленов, золотистый свет елей и ослепительно розовые всполохи божественно благоухающей сирени.

Записано со слов Тари Харви (в девичестве Блеквуд), которая рассказала эту историю своим внукам: Джордану, Кэтрин и Эмме Саре.

Рыбозавод [12] На момент написания книги рыбозавод в городе Уимерли (Bareneed) еще функционировал. Он закрылся, когда рукопись была уже сдана в набор. вместе со всеми телами, опознанными и неопознанными, смыло гигантской волной. На следующий день море успокоилось, синяя гладь засверкала под теплым летним солнышком. Цунами с корнем вырвало деревья, сорвало с привычных мест дома и заборы, все перемешало и бросило на берегу. Повсюду на дорогах лежали опрокинутые машины, старые деревянные сараи разнесло в щепки.

Как ни странно, во время стихийного бедствия не пострадала ни одна лодка. Более того, все они качались у причала, и сети их вздулись под тяжестью невиданного улова. Рыб находили и в глубине долины. Они били хвостами, запутавшись в ветвях деревьев или в высокой траве. Их собирали не только во дворах, но даже в комодах, буфетах, постелях и бачках унитазов. Попадались рыбы всех мыслимых видов, но среди них не было ни одной, не известной науке.

После того, как море отступило, все пациенты, страдавшие нарушением дыхания, задышали самостоятельно и вскоре совсем поправились, словно вода унесла с собой их болезнь. Родители возвращались в свои дома, дети встречали их радостными криками, малыши жались к своим матерям. Никто так и не смог понять, чем была вызвана эпидемия и почему она закончилась сама собой.

Первым делом пришлось разместить по уцелевшим домам всех вернувшихся в Уимерли. Каждая постройка в городе отчаянно нуждалась в ремонте. Бригады электриков работали день и ночь. Нужно было заново провести в район электричество, чтобы жизнь вошла в привычное русло. Однако сделать это было непросто. Вода напрочь вывернула многие столбы и унесла в открытое море. Одни только обломки висели на оборванных проводах.

Но жители города Уимерли и не думали унывать. В домах зажглись свечи и керосиновые лампы. Одна крупная компания подарила каждой семье по бензиновому генератору собственного производства, но этой техникой почти никто не воспользовался. Хозяйки готовили на дровяных плитах или на кострах, обложенных камнями с пляжа. От уютного мерцания оранжевых языков пламени на задних дворах становилось как-то теплее и легче на душе. Несчастье объединило людей, по ночам они собирались вокруг огня и рассказывали друг другу истории о недавнем цунами и прочих бедствиях.

Электричество провели в город только через два с половиной месяца.

На семьдесят седьмой день после того, как цунами накрыло городок, в домах загорелся свет. В газетах и по телевидению снова вспомнили про Уимерли, и заголовки «ДА БУДЕТ СВЕТ» пришли на смену старым шапкам «ВЕЛИКАЯ ВОЛНА».

Жители настолько привыкли к мягкому свету керосиновых ламп, что жмурились от стерильного белого сияния. Одни плакали, сами не зная, почему. Другие приветствовали возвращение цивилизации, а с ней и удобства, которые она предлагает. Но многие огорчились. Они чувствовали, что электрический свет разрушает мир и покой старой общины.