Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

Мисс Лэрейси не слушала.

— Это что ж тут такое летает? — спросила она и прищурилась, чтобы получше разглядеть рисунок.

— Вертушки, — объявил Томми, предостерегающе выпучив глаза. Он ткнул в занавешенное тюлем окно. — Там, над мысом.

Мисс Лэрейси поднесла рисунок к глазам.

— А ждать их когда? — Она уже почти возила носом по бумаге, изучая каждый штрих.

Томми, словно школьник, пожал плечами и переступил с ноги на ногу.

— Так что, по чашечке? — нервно спросил он.

Всякий раз дно и то же. Томми обязательно надо похвастаться своим искусством, но так, чтобы ничего не объяснять. Как будто рисунки предрекают несчастья, и Томми в ответе за каждое сбывшееся пророчество.

— Лучше по стаканчику, — пробормотала Райна заплетающимся языком. — Мой-то чаек покрепче. — Она фыркнула, как лошадь, оттопырив губу. Рука безвольно упала на коленку. Раздался шлепок.

Мисс Лэрейси оглянулась на Райну, та поджала ноги и калачиком свернулась на диване. Глаза сами собой закрылись, стакан в руке опасно наклонился над алым восточным ковром. К счастью, проливаться было уже нечему. Райна засопела во сне, и аура ее слегка прояснилась, поскольку тело перестало верховодить душой. Стакан выскользнул из пальцев и со стуком упал на ковер.

— Тягостно ей, — словно оправдываясь, сказал Томми. — Потерялась совсем.

— Да кто ж не поймет.

— Ну, ничего, я тут смотрю.

— Тебя, сынок, Господь ей послал.

— Пойду чайник ставить.

— Ага, — сказала мисс Лэрейси, и, насупившись, положила рисунок на стол, — по чашечке выпить — милое дело. — Ей захотелось добавить что-нибудь сердечное. Мисс Лэрейси заметила, что Томми внимательно смотрит на свое творение. В глазах у него мелькали лопасти вертолетов. А может, просто слезы навернулись, хотя Томми изо всех сил бодрился. Мисс Лэрейси взяла его руку в свои ладони.

— Ты не тревожься о том, что будет, мальчишечка. — Она потрепала его по руке, улыбнулась ласково и беззубо. — Не тревожься понапрасну. Напасти как приходят, так и уходят, а мы остаемся.

Вот бы и переживания можно было выключить, как ночник. Щелкнуть выключателем и раствориться в пустоте. Джозеф тихо лежал в кровати, прошедший день остался позади, но сегодняшние события все равно мелькали перед глазами. Например, путешествие из Сент-Джонса. Первые полчаса Тари была захвачена поездкой, подпевала новомодным песенкам, звучавшим по радио, сама придумывала слова, если неточно помнила текст, и очаровательно улыбалась Джозефу. Так улыбаются только дочери любимым отцам. Она даже на время перестала рисовать. И очень хорошо — это чрезмерное увлечение уже начинало его беспокоить. Поп-певцы старались так, будто штурмовали Эверест. Джозефу надоел этот бодрый идиотизм, и он поставил кассету с оперной музыкой.

Магия дороги и спокойная оркестровка подействовали умиротворяюще. Тари замолчала. Не говоря ни слова, она полезла в сумку под ногами, достала блокнот, карандаш и начала рисовать. Ни одной вокальной партии Джозеф не узнал, но это и не важно. Музыка прекрасно подходила к пейзажу по сторонам шоссе: все кругом дышало величием и красотой. Мимо пролетали разноцветные пустоши, всюду в беспорядке лежали валуны, их оставил отступивший ледник. Вдали смыкались ряды елей, тут и там мелькали озера.

Время от времени Джозеф смотрел на Тари, ловил ее чистый, по-детски открытый взгляд. Отцовское сердце наполнялось любовью и гордостью. Он то и дело поправлял дочери челку или брал за руку. Какая крохотная ладошка! Так они и ехали, рука в руке, большую часть пути.

У поворота на потроширское шоссе они, наконец, увидели дорожный знак: до Уимерли 23 километра. По сторонам дороги мелькали поля, паслись овцы, в высоких свежих стогах сохло скошенное сено. Музыка перешла в крещендо, а потом стала затихать, наполняя сердца спокойствием и благодатью.

— Правда, красота? — заметил Джозеф.

— Ага, — тихо согласилась Тари. Поначалу она лишь изредка отрывалась от блокнота, чтобы взглянуть на дорогу, но вскоре пейзаж всецело завладел ее вниманием. Девочка подалась вперед и положила руки на приборную панель.

Появился указатель с надписью «Уимерли».

— Вон он, — сказала Тари.

Джозеф сбавил скорость и повернул. Далеко впереди над заливом возвышался утес. На больших земельных наделах стояли щитовые дома, обшитые узкой вагонкой. Но чем ближе к центру городка, тем участки становились меньше и располагались только позади домов. Задние дворики тянулись к скалистым взгорьям, защищавшим Уимерли с севера и юга.