Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

— Для кого?

— Полагаю, что для тех, кто сейчас болен. — Доктор Баша открыл следующую дверь, оглянулся на Райну и приглашающе кивнул: — Сюда, пожалуйста.

Верзила и коротышка двинулись вперед, увлекая за собой Райну. В следующей комнате было две двери: одна в противоположной стене, а другая справа. Доктор Баша открыл боковую дверь, стали видны стол для обследований и полки с медицинскими инструментами. Райна недоверчиво взглянула на Башу, тот улыбнулся и снова кивнул.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Райна нехотя подошла к столу и потрогала поверхность одним пальцем. Она только сейчас обратила внимание на тихое механическое жужжание. Когда Райна повернулась, солдаты уже ушли и захлопнули дверь. Она осталась наедине с Башой.

— Прошу вас.

Райна села на стол и посмотрела на врача.

— Я хорошо дышу, — настойчиво сказала она, словно заранее не соглашаясь со всем, что он мог бы ей сказать.

— Мы это знаем, — мирно ответил Баша. — Дело не в дыхании. Дело в том, что творится у вас в голове. — Он коснулся указательными пальцами своих висков. — Вы знаете, кто вы?

Райна презрительно рассмеялась.

— А как же. Я — Райна Прауз.

— Нет. Я не имею в виду ваше имя. Я имею в виду, кто вы на самом деле.

— Боже, как долго, — прошептала Клаудия, она смотрела Джозефу прямо в глаза и держала его лицо в своих ладонях. Он так похож на Реджа, на ее милого бородача, который искренне хотел ей помочь. Когда-то и Редж был нежным. — Как долго я была одна.

Она прижималась к Джозефу все теснее и тянулась к нему губами. Мужчина. Так близко и так далеко. От желания кружилась голова. Клаудия закрыла глаза. Она коснулась его восхитительно влажных туб, провела руками по волосам, ладони скользнули вниз, на шею, потом на спину, и замерли, наслаждаясь волшебством момента. Они поцеловались. Клаудия вся дрожала, наконец она открыла глаза, отступила на шаг и решительно приподняла подол.

— Редж… — простонала она, крепко сжимая зубы. Ее воспаленные глаза болели от каждого движения. — Если тебе суждено утонуть, пусть ты утонешь во мне.

Человек не двигался. О чем он сейчас думает? Нельзя дать ему шанса опомниться, решить, мертвый он или живой. Клаудия рванулась к нему и страстно поцеловала. «Мой, — подумала она, — я забираю его себе. И убью, если ему этого захочется». Клаудия была готова на все ради Реджа, ведь он по-прежнему был ее мужем, и она любила его. Или не любила? «Конечно, любила», — твердо сказала себе Клаудия. Хотелось плакать, но слез не было. «И Джессику тоже любила». А теперь осталась одна-одинешенька. Что за нелепость? Клаудия должна присоединиться к своей семье — вот для чего нужен ей этот человек. Жаль только волосы у него почему-то посветлели и глаза изменились.

— Ты мой муж.

Но мужчина перед ней лишь покачал головой, он больше не был похож на ее мужа, на Реджа. Нет, это не Редж, это Джозеф. Лицо Клаудии перекосилось от страха. В отчаянии она снова поцеловала его, крепко, кусая губы. Она тихо постанывала, прижимаясь к нему все теснее и теснее, стараясь слиться с ним в единое целое. «Чтобы вытравить в нем все живое, — подумала Клаудия, — он должен сначала войти в мое тело».

— Ты умер, — прошептала она и закрыла глаза, чувствуя, как большие руки ласкают ее спину, как пальцы нащупывают бежевые пуговки. Из груди вырвался всхлип. Ее давно никто не держал в объятиях, и счастье от простого человеческого тепла было почти непереносимым.

— Редж, — простонала она, — Редж, Редж…

Пальцы замерли. Он отшатнулся.

— Нет! — Клаудия в отчаянии протянула руки к его лицу. — Не уходи… — Когда-то эти глаза лучились заботой и любовью, а теперь они смотрели на нее так, словно бы Клаудии вообще не было на белом свете.

— Прости, — сказал он и отвел взгляд.

Этот человек. Кто он?

Глаза Клаудии застилали слезы. Откуда они взялись? Такие огромные. Наверное, это кровь превращается в воду. Другой жидкости в ее теле уже не осталось. Клаудия обернулась. У стены темнели два силуэта. Две девочки, рука об руку. Джессика и Тари.

Клаудия покачала головой.

— Не уходи. Здесь безопасно. Прошу тебя, — умоляла она. — Пожалуйста, не уходи.

— Не могу… Мне надо идти. Там… — Мужчина отодвинулся, руки больше не обнимали ее тело, одинокое тело, одно тело, одно, а не два, как раньше, всего минуту назад. Он менялся и медленно отступал к двери кухни. — Мне надо в больницу, к моей дочери… — «Дочери» — далось ему с трудом. Он как будто боялся, что может навредить девочке, произнося это слово.