Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

— Ничего, справимся, — ответил дядя Даг. — Не тревожьтесь.

— Я ищу дочь, она заболела, — сердито сказала Ким.

Солдат посмотрел на ее грудную клетку и дождался вдоха.

— Я не больна, — простонала Ким. — Мне звонил доктор Томпсон. Моя дочь потерялась, а теперь ее нашли. Нам надо связаться с доктором, а эта… — Она ткнула пальцем в медсестру за стеклом, — эта… дрянь… не хочет вызывать его, потому что еще не подошла моя очередь.

— Да, плохо дело, — сказал солдат. — Вы уж простите, столько народу сегодня. — Он повернулся к медсестре, которая искоса наблюдала за этой сценой. Солдат кивнул, медсестра склонилась над столом, нажала на кнопку и заговорила в радиомикрофон.

Из громкоговорителя раздалось: «Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой. Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой».

— Спасибо, — искренне сказала Ким солдату.

— Не стоит. — Он коротко улыбнулся.

Тем временем Джозеф потихоньку продвигался в глубь зала. Он шел осторожно, словно проверял ногой тонкий лед. Даг, ни слова не говоря, ринулся к племяннику, схватил его за руку, протащил мимо дверей и подвел к жене.

— Стой здесь, бесполезная скотина, — прорычал он. Джозефа трясло от страха. Он стоял совершенно неподвижно и не дышал, на лице застыло отсутствующее выражение.

— Где я? — тонким голосом спросил он Ким.

— Хоть кого-нибудь опознали? — дыхание прорывалось сквозь повязку на лице доктора Баши и застывало в воздухе облачками морозного пара. Доктор оглядел холодильную камеру рыбозавода. Повсюду на длинных разделочных столах лежали тела, одежда на них была самых разных цветов и фасонов. Вокруг суетились врачи и военные. Тут и там мелькали белые лабораторные халаты и синие кители. В дальнем конце завода установили компьютеры. Четыре человека пристально смотрели на экраны и стучали по клавишам. Один из солдат сфотографировал несколько тел, потом подключил цифровой фотоаппарат к компьютеру. Другой бродил между столами, снимая каждый труп на видеокамеру с мощным прожектором. Третий водил над покойниками железным прутом, не отрывая взгляд от какого-то прибора.

На Чейза такое скопление мертвецов подействовало угнетающе. Он не ожидал, что их будет так много. Сержант совсем обалдел от происходящего и мог думать только о Терезе. Не дай бог ей узнать. Это ее прикончит.

— Вы ведь сержант? — Пар клубился над маской доктора Баши. Они прошли в глубь помещения.

— Сержант, — ответил Чейз.

— Так есть тут опознанные? — Баша указал на столы, розовая ладошка мелькнула перед носом Чейза. — Хоть кто-нибудь?

— Не то один, не то двое.

Чейз поправил маску, марлевые завязочки больно давили на уши. Ему не хотелось дышать этим воздухом. Сержанту казалось, что неизвестная зараза вот-вот вцепится в его легкие и потом вылезет наружу дома. А Тереза настолько чувствительна, что может даже неврастению подхватить воздушно-капельным путем.

— Нашли их родственников?

Баша внимательно разглядывал ближайшее к нему тело. Утопленник лежал на боку. Старый водолазный костюм, на шее — овальная маска. От нее на лице остался глубокий след. Баша покачал головой, не в силах поверить своим глазам.

— Это не современное снаряжение.

— С такими в шестидесятых ныряли, — согласился Чейз.

— Откуда вы знаете?

— Сам раньше увлекался. Теперь, правда, забросил.

— Ясно.

Баша немного растерялся, но все еще был настроен благодушно. Его заинтересовало тело с другой стороны прохода, и он подошел поближе. Одежда конца девятнадцатого века.

— Обратите внимание на ботинки, — сказал Баша и показал на шипы, торчавшие из подошв, — это обувь для охоты на котиков. В таких ботинках ходили по льду.

— А-а.

Чейз старался дышать ровно. Он посмотрел в глубь помещения, в дальнем конце прохода стоял солдат с видеокамерой. В этом ряду лежало не менее двадцати трупов, и каждый надо было заснять. Свет прожектора залил очередное тело, выхватил лицо, потом руку, ногу…

Утопленник справа от патологоанатома числился под номером «1». Соответствующая бирка была прилеплена к белой раме стола.

— Первым нашли, — объяснил Чейз.

— А всего сколько?

— Где-то под семьдесят.

— И все разного времени?

— Да.

— А общее у них хоть что-нибудь есть?

— Может и есть, да только мы пока не знаем.

— И никакого разложения.

— Точно.

— Прямо скажем, не самый типичный случай. — Баша с интересом повернулся к полицейскому. — Обычно вода меняет тело до неузнаваемости. Оно раздувается, кожа становится мягкой и слезает лоскутами.