Лорен Оливер - Пропавшие девочки

Нет. Я хочу сказать «нет». Она идет по лужайке, вот она уже на полпути к своей темно-красной «Тойоте», доставшейся ей от сводного брата, которая пропитана ее запахом: ароматические сигареты кокосовый шампунь. Но в этот момент мое горло словно сжимает огромный кулак, и из него вырываются два слова, о которых я сразу жалею:

– Что случилось?

Ариана застывает спиной ко мне, одна рука в сумке, где она только что шарила в поисках ключей.

– Что случилось? – повторяю я, на этот раз чуть громче. – Почему ты не звонила? Почему не пришла убедиться, что я в порядке?

И в этот момент она оборачивается. Я не знаю, чего ждала, может, сожаления? Но я абсолютно не готова увидеть ее лицо, похожее на гипсовый слепок, который вот-вот рассыплется. Как бы ужасно это ни звучало, но мне немного, самую малость, легче от того, что она готова расплакаться.

– Я не знала, что сказать. Я не знала, что могу сказать. Я чувствовала… – она замолкает. И неожиданно начинает плакать, громко всхлипывая, и даже не пытается этого скрыть.

Я не нахожу слов. Я не видела Ариану плачущей с пятого класса, когда она подкупила Ник, чтобы та проколола нам уши, но Ник так нервничала, что промахнулась и всадила булавку прямо в шею Ариане.

– Мне так жаль. Это я во всем виновата. Я была плохой подругой. Может быть… может быть, если бы я лучше…

Весь мой гнев превратился в жалость.

– Перестань, – говорю я. – Перестань. Ты была прекрасной подругой. Ты и сейчас прекрасная подруга. Успокойся, – продолжаю я, потому что она не перестает плакать. – Все хорошо.

Сама того не осознавая, я пересекла пространство между нами. Когда я обнимаю Ариану, то чувствую ее выступающие ребра. Она такая худая, что едва ли кажется настоящей. Я думаю о птицах, их тонких косточках и о возможности улететь прочь.

– Прости, – повторяет она, отстраняясь и прижимая руку к носу. У нее красные глаза, как будто она не спала уже много ночей. – Просто в последнее время я в полном дерьме.

– Добро пожаловать в клуб, – говорю я, и это, по крайней мере, заставляет ее рассмеяться тем особенным низким грудным смехом, который она, по ее словам, унаследовала от дедушки-дальнобойщика. Всю свою жизнь он выкуривал по две пачки сигарет в день.

На повороте появляется автомобиль и на секунду ослепляет меня светом фар. Только в этот момент я осознаю, как тихо вокруг. Обычно, даже когда на город опускаются сумерки, во дворах полно детей. Они шумят, играют в виффл-бол, гоняются друг за другом и прячутся в посадке. Но тишину нарушает громкое «Йууууу-хууууу» Шерил, высунувшейся из пассажирского окна папиной машины. И я вспоминаю, что сегодня ужинаю с ними. Ариана стискивает мое запястье.

– Давай как-нибудь потусуемся, ладно? Вдвоем, только ты и я. Можем поплавать в «Пивнушке» или еще что.

Я морщусь.

– «Пивнушки» с меня достаточно.

Но Ариана выглядит такой расстроенной, что я быстро добавляю:

– Но мы придумаем что-нибудь. Да, конечно придумаем.

И хоть я это и произношу, на самом деле я точно знаю, что это неправда. Ведь раньше мы никогда не планировали встречи и не договаривались о них. Проводить время с Арианой каждый день было так же естественно, как спать. Это было частью моей повседневной жизни.

Но эта авария пробила брешь в моей жизни, разделив ее на До и После.

Отец сигналит. Он все еще не выключил фары, и мы стоим, будто в свете кинопрожекторов.

Ариана поворачивается к машине, прикрыв глаза рукой, но не машет им. Раньше она очень нравилась моим родителям, но с тех пор как в первый год в старших классах она побрила полголовы и начала флиртовать с тату-мастерами ради бесплатного пирсинга, они ее невзлюбили.

– Какой стыд, – любит повторять моя мама. – А была ведь такая хорошая девочка.

Теперь моя очередь извиняться.

– Прости, – говорю я, – как видишь, придется ужинать с отцом.

Ариана закатывает глаза. Я рада, что она перестала плакать. Теперь она больше похожа на себя прежнюю.

– Поверь, я все прекрасно понимаю.

Родители Арианы развелись, когда ей было пять. Сначала у нее был отчим, а потом регулярно стали появляться бесконечные «дяди».

– Не забудь, что мы договорились встретиться, ладно? Звони мне в любое время. Правда.

Она так старается, мне приходится выдавить из себя улыбку.

– Конечно.

Она разворачивается и идет к «Тойоте», а когда проходит мимо машины моего отца, немного кривится. Я чувствую отчаянное желание побежать за ней, скользнуть на переднее сиденье и попросить ее нажать на газ, чтобы мы могли раствориться в темноте, оставив позади отца, Шерил, череду сонных домов и пустых лужаек.