Александр Варго - Донор [сборник]

— Обращаться в полицию нет смысла. Прошли все сроки давности, я знакома с уголовным кодексом, — ухмыльнулась Шанита. — Тебе ничего не сделают, в худшем случае только пальчиком погрозят. Проблема в том, что о твоем преступлении знаем только мы с тобой. Кстати, почему ты не спрашиваешь, как я узнала о том, что ты сделал?

Золотарев угрюмо молчал, и она вновь заговорила, не дожидаясь ответа:

— Дарья Фолина, твоя помощница, санитарка. Которую ты трахал и платил деньги за информацию о будущих донорах. К слову, она тебе ассистировала на той самой операции.

— Она умерла, — отозвался Евгений. — Покончила с собой. Оставь ее в покое.

— Я знаю, она вскрыла себе вены, — кивнула Шанита. — Приоткрою тебе тайну — мне пришлось помочь ей в этом непростом решении. А перед смертью она мне рассказала много интересного. Когда к глазам человека подносят спицу, он становится весьма разговорчивым.

— Ты спятила, — дрогнувшим голосом проговорил Золотарев. — Я не верю тебе.

— Да мне плевать, во что ты веришь, — весело сказала она.

— Давай остановимся и поговорим нормально.

— Знаешь, что у меня в рюкзаке? — тихо спросила Шанита, даже не обратив внимания на предложение Евгения. — В мыльнице лежат пальцы ног твоей подружки, все десять штук. Из них можно сделать бусы или браслет. А в пластиковой бутылке со спиртом — язык, нос и уши. Кстати, в ушах даже остались ее сережки. Я просто забыла их вынуть. Вообще-то я планировала срезать с лица Нади кожу, но она постоянно рвалась, и я бросила это дело, только в крови перепачкалась. Но знаешь, что самое удивительное? Она еще жива. Лежит у меня в ванной, связанная и истекающая кровью. Ты ведь примерно то же самое намеревался сделать с ней сегодня ночью на даче? Вместе со своими приятелями-садистами?!

— Хватит! — завизжал Евгений, и байк снова опасно завилял, словно полностью разделяя нервное состояние своего хозяина. — Ничего этого не было! Ты специально придумала, сумасшедшая сука!!

Шанита осторожно просунула красный от крови нож между шлемом и воротником косухи Евгения. Когда острое лезвие коснулось шеи, он отрывисто вздохнул.

— Что ты чувствуешь? — шепотом проговорила она. — Что ты чувствуешь, когда от смерти тебя отделяет всего пара миллиметров? Пара миллиметров и доли секунды?

— Не надо, — всхлипнул Золотарев. — Убери нож. Прошу тебя. Я все сделаю.

— Нет. Это я все сделаю, — ласково поправила его Шанита. — У меня с собой набор скальпелей. Еще я взяла кусачки и молоток. Еще есть терка, совсем новая. Знаешь, что за несколько минут человеку можно содрать лицо? У меня есть перчатки, так что я справлюсь. А, про паяльную лампу забыла. Мы не должны допустить лишнюю кровопотерю. Так, Айболит? Ведь так тебя принято называть среди таких же психов?! Куда ты сегодня навострил лыжи?!

Она услышала, как Евгений снова издал хлюпающий звук.

Гравийка закончилась, и теперь мотоцикл медленно катился по бетонным плитам. Из-за неровных стыков байк постоянно подскакивал, и Шанита убрала нож. Рука могла дрогнуть на ухабах, а в ее планы не входило ранение хирурга в шею — оно могло бы оказаться фатальным.

— Да. Такие дела, дядя Женя, — с печалью промолвила она. — Я знаю о тебе все. Сегодня вечером тебе был нужен биоматериал для извращенской вечеринки. Но твоя подруга сошла с дистанции, и взамен ее появилась я. Ты быстро сообразил, что вместо Нади вполне могу подойти и я. Действительно, какая разница, кому высверливать влагалище, твоей подружке или мне?

— Пожалуйста…

— Сегодня вечером ты сдохнешь в мучениях, — оборвала его Шанита. — Помнишь, как сказали в каком-то ужастике? «И о твоих муках даже в аду будут слагать легенды…»

Свет от каплеобразной фары «Индиана» ярко-желтым ланцетом рассекал пелену сгущавшихся сумерек. Впереди снова замаячил лес, ощетинившийся громадными елями, — черный, молчаливо-угрюмый, от которого даже за сотни метров сквозило холодом и тревогой.

Вскоре бетонные плиты закончились, и теперь мотоцикл мягко катил по лесной дороге.

— Шанита, — жалобно пискнул Золотарев, тут же почувствовав, как лезвие царапнуло беззащитную шею.

— Тссс, дядя Женя. Просто смотри вперед, — сказала она и безжизненно улыбнулась.

В то время как «Индиан» все дальше и дальше углублялся в лесные дебри, кутеж в придорожном кафе, из которого уже почти три часа не вылазила троица, продолжался.

— … и это… там, в общем, две мокрощелки было, Тани-Мани всякие, я их погонял уже и не помню… Потом прикандыбал Митрич с двумя коробками шмали, и мы еще раскумарились в придачу…