Кодзи Судзуки - Рождение

Следующие слова Садако не произносила, они будто всплыли прямо в голове.

...Тояма, я люблю тебя.

Может, это иллюзия, которую он слышал только потому, что сильно хотел услышать? Все-таки голос Садако раздался прямо в голове.

Но если он действительно слышал, он хотел, чтобы слова любви Садако услышали все и особенно чтобы они дошли до ушей Сигэмори.

— Садако... если бы ты всем сказала, что любишь меня, как бы... — хриплым голосом шепнул Тояма.

Однако Садако, как ребенок, отрицательно мотнула головой.

В этот момент его нога задела угол ящика. На мгновение сознание захватила божница и принесенная ей в жертву пуповина.

...Тояма, я люблю тебя.

Голос раздался прямо в мозгу... Кажется, что, перекрывая этот голос, откуда-то послышался плач младенца. Нет, это не просто показалось, Тояма на самом деле услышал плач только что родившегося младенца за спиной Садако.

Ноябрь 1990 года

В каждой клетке живо воскресали все воспоминания, вплоть до ощущения обнаженной кожи Садако. Словно это врезалось в память не в мозгу, а на уровне ДНК.

Это не значило, что он во всех подробностях рассказал об этом времени. Просто объяснил, резюмируя важные моменты, что было в день генеральной репетиции. Однако пока говорил, Тояма и сам, совсем как будто это было вчера, вспомнил и интонации Садако, и мягкость ее кожи, и прикосновения к ее волосам.

...Тояма, я люблю тебя.

Голос Садако еще звенел в ушах. Он опять звучал, окутывая сомнениями, — реальный это голос или слуховая галлюцинация? Голос женщины, которая осталась единственной и жизнь с которой была бы для него счастьем.

Если бы с ней можно было встретиться. Где она сейчас и чем занимается? Поскольку не было никаких сведений, ясно одно — она не стала актрисой. Не верится, что женщина с такой яркой индивидуальностью и такая обаятельная, как Садако, осталась в неизвестности. Поэтому дурное предчувствие, охватившее Тояма, небеспочвенно.

Этот вопрос сам по себе требовал мужества. Однако Тояма задал его:

— Кстати, господин Ёсино. Я хочу, чтобы вы, не скрывая, мне все сказали. Как вы думаете, что сейчас с Садако?

Ёсино рукой подпер подборок и лизнул колпачок ручки.

— Это нелогично... ведь это я интересуюсь сведениями о ней, поэтому не могу знать, как она сейчас живет.

— Нет, вы должны владеть какой-то информацией. Вы только расспрашиваете и ничего не отвечаете, разве это честно?

— Однако...

Тояма стал серьезным и подался вперед. Заросшее лицо Ёсино оказалось прямо перед глазами.

— Садако жива?

Ничего не оставалось, как спросить прямо. Если этого не сделать, он только переведет разговор на другую тему.

Ёсино, сраженный его прямотой, с покорным выражением лица два раза отрицательно покачал головой.

— Кажется, нет, к сожалению...

Предупредив, что достоверной информации нет, Ёсино поведал, что, судя по тому, что он узнал от коллеги, журналиста Асакавы, скорее всего Садако Ямамуры сейчас уже нет в этом мире. И, предупредив, что не выходит за рамки предположения, рассказал, что, вероятно, она была втянута в какой-то инцидент, и это, наверно, случилось сразу после ее исчезновения из театральной студии двадцать четыре года назад.

Этого было достаточно. Как и боялся Тояма, его это не удивило. Когда оно появилось, это предчувствие? Тояма уже давно предполагал, что Садако ушла из жизни.

Однако тело Тоямы, больше чем все предчувствия, отреагировало на то, что сообщил Ёсино, подтвердив, что его информация близка к правде.

Он не ожидал этого. Крупные капли слез, не прокатившись по щекам, упали прямо из глаз на пол. Скорее, чем кто-либо, этому удивился сам Тояма — в свои сорок семь лет, он даже во сне не мог представить, что с ним это произойдет. Единственная страстная любовь за всю жизнь... однако это уже дело двадцатичетырехлетней давности. Тояма, который был в отношениях с женщинами далеко не новичок и даже где-то считал себя плейбоем, получив явное доказательство смерти Садако, невольно расплакался, в этом было что-то комичное.

Ёсино от удивления стал рыться в сумке, достал бумажные салфетки и молча протянул Тояме.

— Извините, я сам не ожидал... — Тояма, оставив извинения, высморкался.

— Я понимаю ваше состояние. — В словах Ёсино явно слышалась ложь.

...Разве ты можешь понять?

Еще раз высморкавшись, Тояма задал давно беспокоивший его вопрос:

— Кстати, господин Ёсино, вы говорили, что получили информацию по телефону от однокурсников, которые были со мной в театре.