Елена Кипарисова - Там, где рушатся замки

Эдриан еще крепче прижал меня к себе, почувствовав мою дрожь. Но сейчас это не могло мне помочь. В глубине души я верила, что ничто не сможет разрушить мой почти идеальный мирок, что война всё-таки обойдет меня стороной. Но только теперь ясно поняла, если кто-то очень хочет начать схватку, всегда найдется тот, кто готов принять вызов.

Телефон в кармане завибрировал, что заставило меня выйти из оцепенения. Аккуратно, чтобы никто не видел, я вытащила его из кармана и взглянула на дисплей. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы буквы сложились в одно единственное слово — Андрей. Рука дрогнула, но мне удалось сбросить вызов. Осмотревшись вокруг и убедившись, что никто не заметил моих усилий, я спрятала телефон обратно. Галиос уже закончил свою речь, и теперь право слова взял отец Милены. Всего за день он резко осунулся, под глазами читались темные круги. Даже на таком расстоянии я заметила, как дрожат его руки.

— Пусть говорят, что смерть этих чудовищ не вернет мне Милену, но я буду знать, что это зло больше не вернется. Я благодарен Совету. И не только за то, что теперь могу быть спокоен за память моей дочери, которая окажется отомщена, но и за то, что им удалось спасти две другие души. Эдриана и Тео.

Услышав его слова, я настороженно замерла. "Удалось спасти"? С каких пор Совет признался в жестоких убийствах охотников.

— Только благодаря стражам, дети смогли вернуться к своим родителям. Жаль, что моя Милена…

Дальше я уже не слушала. "Благодаря стражам"? Там не было стражей, только один вампир из Совета. Они покрывают его. Я резко дернулась в руках Эдриана, но он держал меня крепко. Наклонив свою голову к моему уху, он тихо шептал:

— Успокойся. Не сейчас. Не выдавай себя.

Но его слова проходили мимо. Я не могла прийти в себя. Что мы теперь скажем Совету? Не было никаких доказательств, что предатель среди них. Все были мертвы. Наши слова были пустым звуком.

— Нас спасли не стражи, — шептала я, вырываясь. — Мы должны им сказать.

Эдриан резко развернул меня и повел прочь с кладбища, не обращая внимания на провожающие нас взгляды. Я чувствовала его крепкие объятия, пока он практически силой тянул меня мимо надгробий.

— Да приди ты в себя, — тихо проговорил вампир, оглядываясь и проверяя, не следует ли кто за нами. — Мы должны выждать. Пойми, мы еще живы лишь потому, что пока молчим. Нам нужно время.

Я кивала, хотя мало понимала, чем нам поможем время. Предстоящая встреча с Советом казалась мне теперь бессмысленной. Паника, безнадежность, апатия — всё смешалось в одно невероятное чувство, совершенно оглушившее меня. Вся моя уверенность в победе и в своих силах исчезла без следа. Только сейчас я осознала реальную опасность и могущество противника.

— Тише, — парень прижал меня к себе, пытаясь привести в чувство. — Просто сложный день, я знаю. Ты боишься кладбищ. Ничего. Мы сейчас уйдем отсюда.

В его объятьях я позволила себе расплакаться. Нас никто не видел. За кладбищенской оградой были только он и я. Неожиданно в кармане вновь завибрировал телефон. Эдриан отреагировал гораздо быстрее меня. Я только отстранилась от парня, как увидела свой телефон в его руках.

— Эдриан…

Но продолжать мне не пришлось. За какую-то секунду вся его теплота и сочувствие испарились, словно их сдуло ветром. Передо мной стоял настоящий вампир. Голодный. Злой. Он с силой сжимал в руке мой сотовый, готовый в любой момент превратить его в пыль.

— Ты разговаривала с ним? После всего случившегося? Он тебя предал. А ты до сих пор на его стороне?

Сомнений быть не могло. Мне вновь звонил Андрей. Мы находились на пустыре. Рядом не было ни души. Только я и вампир, потерявший над собой контроль — это не могло закончиться хорошо.

Мне не хотелось знать, что будет дальше. Всё, чтобы он не сделал, было изначально неправильным. Почти не отвечая за свои поступки, я попятилась назад, стараясь не терять Эдриана из виду. Сейчас он был самой опасностью, воплоти. Не было ничего страшнее этого вампира, забывшего, что он пытается стать человеком.

— Эдриан…

Он не собирался меня слушать. Я видела, как потемнели его глаза, как ожесточились черты лица. Теперь каждое мое слово могло заставить парня переступить черту, свести на нет все предыдущие усилия быть ближе.

— Я с ним не общалась. Послушай меня.

Но ни тени понимания не промелькнуло на лице Эдриана. Он стоял немой статуей, приковав меня взглядом к земле. Парень не был похож на человека, скорее на существо, принадлежащее совсем другому, чужому миру. Мы были с разных планет, говорили на разных языках.