Елена Кипарисова: Игры темных

Вероника просыпается в больнице после двухлетней комы. Авария, унесшая жизни ее родителей, отняла и все воспоминания.

Маленькая палата, из которой нет выхода, врач, прописывающий странное лечение, и загадочный притягательный незнакомец — единственная родственная душа в этой чуждой действительности. Но когда воспоминанию начинают возвращаться к ней, этот замкнутый мирок больше не кажется уж столь безопасным как раньше.

Свет казался слишком резким. Белое сияние заполняло собой все пространство, даже не позволяя ничего толком рассмотреть. Слух раздражало мерное жужжание и резкий механический писк.

Девушка моргнула несколько раз. Прошла почти минута, пока начали проступать очертания комнаты. Белые стены, такой же потолок, светлая мебель. Она лежала в кровати. Светло-голубое одеяло укрывало ее до пояса. Руки мирно покоились по его кроям. Тонкая пластиковая трубка шла от ее запястья к капельнице у кровати. Справа мигали странные приборы с ничего не говорящими ей показателями — просто набор цифр и символом. Определенно она лежала в больнице.

Комната оказалась закрытым боксом чуть больше чулана, стенами служили плотные занавесы почти под самый потолок, девственно чистые, без единого рисунка. Лампочка над головой недовольно замигала, собираясь совсем погаснуть. Кругом не ощущалось человеческого присутствия.

Девушка попыталась пошевелить пальцами правой руки. Они были словно замерзшие, совершенно чужие. Через несколько минут она решилась поднять руку, свободную от капельницы, и поднесла к своему лицу. Запястье было заклеено больничным пластырем, вокруг которого обвился тонкий пластиковый браслет с биркой, на которой значилось «Си-12, 3402 IV».

Она не успела подумать о том, что это значит, потому что по комнате разнесся ужасный звук, напоминающий сигнал пожарной сирены. На несколько мгновений это оглушило ее. Вокруг замелькали высокие тени и стали слышны голоса. Тонкий полог скользнул в сторону.

Перед ней стоял мужчина в белом больничном халате. Светлые волосы, карие глаза, заметная щетина. Он был довольно молод — не старше тридцати — но под глазами залегли нездоровые круги, добавляя ему дополнительную пару лет.

Самое удивительное, что вошедший выглядел напуганным, словно увидел привидение. Застыв на пороге, он молчал и не двигался. Его глаза отчаянно осматривали девушку, не зная, что за решение принять.

— Как вы? — наконец спросил он.

— Где я? — стало ее первым вопросом. Голос был хриплым и очень тихим, даже незнакомым, поэтому слова давались с трудом.

— Вы в больнице, отделение глубокой комы.

— Комы? — это ничего ей не говорило. Голова была пуста, все словно стерли ластиком. Только чистый лист. Сердце забилось чаще, что незамедлительно отразилось на работающем приборе. Она ничего не помнила. Словно какой-то блок скрывал все, что она знала до этого.

— Успокойтесь, — проговори врач, подходя ближе. — Что вы помните? Ваше имя? Адрес? Что с вами случилось?

Девушка отрицательно покачала головой, на глазах навернулись слезы. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не заплакать. Господи, она ничего не помнила. Ровным счетом ничего.

— Тише, не плачьте. Это вполне распространенное явление в вашем случае.

Мужчина подошел в краю кровати и поднял больничную карту, висевшую на спинке.

— Вероника Селезнева. Дата рождения — 26 июня 1991 год. Период комы — 2,5 года. Это по истине удивительный случай. Ну что ж, Ника, как вы себя чувствуете?

— Я ничего не помню, — прошептала она, давясь слезами. — Как такое может быть? Так не бывает.

— Боли? Головокружение?

— Я не чувствую своих ног, — вдруг поняла девушка, ощупывая их руками. — Что с ними? Пожалуйста, помогите.

Доктор нахмурился.

— Рефлексы восстановятся не сразу. Вам придется немного подождать. В карте не указаны травмы, способные повлиять на вашу способность ходить, так что ничего страшного. Всему нужно время.

— Мои родители… у меня же есть родители… что случилось? Как я здесь оказалась. Ответьте!

— Тише, тише, — врач осторожно погладил ее по плечу, пытаясь успокоить. — Вам нужен отдых. Сейчас я позвоню вашим родственникам, и они тут же приедут к вам. Хорошо?

Все же недоверчиво, но она кивнула.