Кейн Рэйчел: Не упусти труп

Ей не нравилось думать об том моменте когда она стала-как ясно дала понять Ева-пешкой зла, потому что в своих самых страшных ночных кошмарах, она боялась, что она сделала неправильный выбор. Когда она потянулась к своему стакану с Кокай, рукав рубашки с длинными рукавами скользнул вниз по руке обнажая то что Бишоп сделала с ней — синие чернила, похожее на татуировки некоторых банд байкеров, только эти чернила двигались. Наблюдая как они медленно мередвигаются и пишут под её кожей ей делалось плохо.

Нет такой вещи, как магия. Нет такой вещи.

Клер натянула свой рукав назад что-бы спрятать её — не от своих родителей, они ничего не могли видеть совершенно ничего необычного на её руке. Это было что-то что могла видеть только она и вампиры. Она думала что это стала немного светлее с того дня, когда Бишоп заставил её надеть это на себя, но ьожет это было только желанная мысль. Если она выбелиться достаточно, может она перестанет работать. Перестанет заставлять её слушаться его когда он отдавал приказы.

Так или иначе у неё не было никакой возможности узнать становиться ли это слабее, по крайней мере пока она не захочет открыто бросить вызов Бишопу. Это было чуть менее полезно для здоровья, чем купаться в бассейне с акулами, намазавшись рыбьим жиром и с большой надписью «Сьешь Меня».

Она перерыла библиотеку Мирнина, ища хоть какое-то упоминание о том, что Бишоп с ней сделал, и как избавиться от этого, но если информация там и была он слишком хорошо её спрятал, что-бы она могла её найти. Для твоего — же блага. возможно так он бы сказал. но она не поверила бы ему. Больше нет., Мирнин делал только то что было хорошо для него и не для кого больше.

По крайней мере она могла определить что тату с ней сделало— оно отняло её волю сказать нет Мистеру Бишопу. Это не магия, повторила она уже в тысячный раз за день. Это не магия, потому что такой вещи как магия не существует. У всего есть объяснение. Мы просто это пока не понимаем, Но эта татуировка имет свои законы и правила, и должен быть способ избавиться от неё.

Клер опять опустила рукав вниз поверх тату, и её пальцы коснулись золотого браслета который она всё ещё носила, Браслет Амелии с её символов на нём, бывшей правительницы Морганвильских вампиров. Прежде чем прибыл Мистер Бишоп, Это был символ Защиты…это означала что она должна была платить пошлину Амелии, обычно в виде денег, услуг и жертвовании крови, и в замен. Амелия и другие вампиры— играли мило. Это было похоже на Мафию. только с клыками. И это не всегда срабатывало, но это было намного лучше чем разгуливать по Морганвиллю в виде бесплатного ланча.

Хотя теперь браслет не был таким уж активом. Она неделями ничего не слышала от Амелии и не видела её, и все сторониики Амелии казалось были МИА.Большинство из проминентных вампиров Морганвилля прятались или были даже мертвы…или ещё они могли быть под контролем Бишопа. и у них не было реальной свободной воли. Казалось что это происходило всё чаще и чаще по прошествию времени. Бишоп решил что это слишком чревато убивать оппозиционеров, чем обратить их.

Точно так-же как он обратил её, хотя она была единственным человеком которого он удосужился лично прижать к ногтю. Он не был очень высокого мнения о людях, вообще.

Клер закончила есть свой торт, затем прилежно открыла подарки, которые её родители принесли к столу. Пакет папы, завёрнутый мамой— по аккуратным уголкам на нём-содержал милое серебряное ожерелье с с маленьким изящным серьдечком. Из маминого пакета появилось платье - Клер никогда не носила платьев цветастое и такого покроя что Клер была уверенна выставит её в крайне нелестном свете.

Но она поцеловала обоих и поблагодарила их, и пообещала примерить платье позже и продемонстрировала ожерелье папе когда мама вышла на кухню что-бы положить оставшийся торт. Она надела его поверх ожерелья с крестом которое ей дал Шейн.

" Здесь», произнёс папа, пытаясь быть услужливым.» Я сниму это другое».

" Нет!» Она накрыла рукой ожерелье Шейна, и отступила назад с широко рвъаспахнутыми глазами. и папа выглядел задетым и сконфуженным."Просит. Я….я никогда не снимаю это ожерелье. Это… подарок.»

Тогда до него дошло.» О.От этого мальчика?»

Она кивнула, и слезы закололи в глазах. Папа открыл руки и крепко обнимал ее целую минуту, потом прошептал: «Все будет в порядке, дорогая. Не плачь».

" Нет, не будет», сказала она горестно.» Нет, если мы не исправим это, папа. Разве ты не понимаешь это? Нам нужно что-то делать!»