Деннис Уитли: И исходит дьявол

— Я позвонил Ферраро, — охотно пояснил Саймон, — ребята из «Баркли» [1] «Баркли» — шикарная гостиница в аристократическом районе Лондона. никогда меня не подводят. Хотел было попросить и вас зайти, да побоялся, что наша встреча покажется вам скучной.

— Скучной! Да нисколько! Но извини, мы злоупотребляем твоим вниманием. Гости ждут, — де Ришло сделал широкое движение рукой в направлении внутренней комнаты.

— Да-да, конечно, — поспешно согласился Рекс. Он взял Саймона огромной кистью за руку и мягко развернул лицом к салону, — не беспокойся, мы тут только пропустим по стаканчику за твой счет, и считай, что нас уже нет. — Он снова рассматривал бледное овальное лицо незнакомки.

Взгляд Саймона быстро перескочил на герцога, который, в свою очередь, изо всех сил изображал простодушие и, продолжая улыбаться, казалось, не замечал, как Саймон явно медлил и не допускал их к другим гостям. Более того, он еще ни словом не обмолвился, а кто же они такие.

— Это… это… два моих очень старых друга, — произнес Саймон с плохо скрытой нервозностью, встретившись глазами с мясистым круглолицым здоровяком, которого де Ришло уже знал как Мокату.

— Очень, очень приятно, — прошепелявил лысый приятель Саймона, хотя взгляд его выражал противоположное, — всегда почту за честь принимать ваших друзей.

Де Ришло холодно поклонился и уже хотел было напомнить ему, что в этом доме принимает Саймон, но передумал и решил пока скрыть свою неприязнь. Наоборот, он вежливо поблагодарил Мокату за радушие, а затем, с обычной для него легкостью и непринужденностью, демонстративно обратил внимание на пожилую особу, сидевшую неподалеку.

Женщина эта уже давно пережила свою молодость, однако на зависть хорошо сохранилась. Ее дорогое платье было увешано массивными драгоценностями. Между пальцами она держала остаток толстой сигары, которую то и дело подносила ко рту и энергично посасывала.

— Мадам, — герцог вытащил из кармана футляр с длинными «Хойо» и склонился к ней, — ваша сигара почти кончилась, позвольте предложить мою.

Он посмотрела на него ясным выразительным взглядом и после некоторой паузы протянула к футляру полную, унизанную перстнями руку.

— Благодарю вас, месье. Я вижу, вы знаток. — Она одобрительно сморщила крючковатый, как у попугая, нос. — Что-то я вас не видела на наших собраниях раньше, как вас зовут?

— Извольте, мадам, мое имя де Ришло. А ваше, осмелюсь спросить?

— А-а, де Ришло! Настоящий maestro, — она тяжело кивнула. — Je suis мадам Д'Юрфэ, возможно, вы слышали?

— Как не слышать, мадам! — герцог снова наклонился. — А что, вы думаете, принесет нам сегодняшний вечер?

— Если небо прояснится, то мы узнаем многое, — загадочно ответила пожилая дама.

«Хо-хо, — подумал герцог, — похоже, что пригодится обсерватория наверху. Ну что ж, неплохо. Поживем — увидим». Но прежде, чем он смог выудить из престарелой француженки что-нибудь еще, проворно подскочил Саймон и увлек его в сторону.

— Оказывается, мой друг, ты увлекся изучением звездного неба, — заметил де Ришло по пути к накрытому столу.

— Да, в некотором роде. Астрономия — довольно интересная вещь, ты не находишь? Попробуй-ка вот этой икры. — Глаза Саймона озабоченно следили за Рексом, который уже вовсю что-то рассказывал своей собеседнице.

Ее блестящие волосы и томные глаза воскресили в памяти герцога картины Боттичелли.

«Ангельское личико, — подумал он, — но ничего христианского. Характерно для женщин, родившихся не в свое время. Внешне невинная златовласая дева, в чьих жилах струится не вспыхнувший пока огонь. Редкий тип cinguecento, ее место в Италии времен Борджиа».

— Я полагаю, что дом этот был приобретен из-за обсерватории? — обратился он к Саймону.

— Ты прав. Приходите как-нибудь ночью, и вместе понаблюдаем. — В тоне Саймона, с каким это было сказано, появилась сердечность и теплота прежних дней. Чувствовалось, что приглашение идет от всей души. Но, что касается сегодняшнего посещения, герцог по-прежнему ощущал себя лишним.

— С удовольствием, лично я обязательно приду, — поблагодарил он, рассматривая в это время через плечо Саймона двух других мужчин, составлявших вместе с теми, кого он уже видел, круг приглашенных на вечеринку. Один из них, высокий блондин со странным взглядом светлых, как у альбиноса, глаз беседовал с Мокатой. Его тонкие соломенного цвета волосы были зачесаны назад. Другой — толстяк в зеленой шотландке и рыжеватой складчатой юбке, не торопясь прохаживался туда-сюда по комнате, заложив руки за спину, и вслух что-то бормотал себе под нос. Пышная неприбранная шевелюра в сочетании с забавным костюмом создавала образ бродячего ирландского шарманщика.