Деннис Уитли - И исходит дьявол

Внизу показалось озеро. Сквозь клубы образующегося тумана то тут, то там проглядывала его спокойная, застывшая поверхность. Спускаясь и суживая круги в поисках пригодного для посадки места, Рекс заметил на юго-западном берегу беленые здания небольшого городка. И вдруг, посреди вздымающейся серо-белой пелены, его глаз выхватил большой самолет, застывший на краю ровного поля.

— Это — машина Мокаты! — закричал сидевший рядом с ним в кабине и уже проснувшийся Саймон.

Рекс заложил резкий вираж и, идя против ветра, посадил самолет рядом. Друзья по очереди начали выбираться.

Туман, появившийся четверть часа назад, сгустился и плотно окружал их со всех сторон.

Из единственного невысокого ангара к приземлившемуся самолету направился человек. Де Ришло заметил его, пошел навстречу и они о чем-то поговорили, едва различимые сквозь пасмурную завесу. Вернувшись, герцог сообщил:

— Этот парень — французский механик. Говорит, что Моката приземлился полчаса назад. Летел из Монастира, но заплутал в горах и поэтому задержался. Только маньяк или сверхчеловек мог выбрать такой путь. Парень обещает достать нам автомобиль. Он здесь заведует аэропортом. Нам здорово повезло, что мы сегодня вообще кого-то застали.

В этот момент разбуженный Ричард наконец-то открыл глаза. Но не успел он и понять, что происходит, как все пятеро уже сидели, тесно прижавшись друг к другу, в допотопном открытом «форде» с выдвигающимся изрядно прохудившимся верхом. По одну руку от него сидел Саймон, по другую — Мэри Лу. Рекс пристроился на полу в ногах, а де Ришло — впереди, рядом с водителем.

Видимость была не более двадцати ярдов. Включенные фары не помогали и ничуть не рассеивали ватную мглу. Дорога шла по песку, по бокам торчала густая, высокая трава, и всюду валялись огромные валуны. Ни домов, ни огородов, ни каких-либо других строений не попадалось им на пути, лишь поворот за поворотом петляя уходил вверх длинный, извилистый подъем, и они отчаянно тряслись по нему с лязгом и грохотом.

Де Ришло пристально вглядывался в сгущающийся сумрак. Время от времени из тумана появлялись крутые склоны, которые они постоянно огибали, а с другой стороны — уходили вниз в долину острые скалистые уступы.

Он тоже не помнил всего путешествия, а только отдельные эпизоды. Невыносимая усталость, навалившаяся еще в Париже, окончательно свалила с ног в кабине самолета. Даже выносливости оказалось недостаточно, и большую часть тысячи четырехсот миль полета он проспал. Герцога и сейчас еще клонило в сон, но он заставлял себя бодрствовать и следить за этим водителем-самоубийцей, который без лишних слов затолкал их всех в разваливающийся «форд» и, склонившись над баранкой, погонял свою лошадку вперед и вверх как только мог по немыслимым зигзагам и виражам.

Последние лучи света за их спинами становились слабее и слабее, опускаясь все дальше в горы, а они неумолимо двигались по ущелью на восток, в сторону все более высоких и мрачных вершин, скрытых в этот час туманом и темнотой. Горные потоки, устремляющиеся вниз весной, перерезали дорогу многочисленными бороздами, сделали ее ухабистой и опасной. Машина подпрыгивала, проваливалась, то и дело буксовала, плюясь назад галькой и грязью.

На заднем сиденье мучились, переваливаясь из стороны в сторону и стукаясь друг о друга, Саймон, Ричард и Мэри Лу. Они молча ежились от горного холода и, дрожа всем телом, готовились стойко перенести оставшиеся лишения.

Они находились в незнакомой, с низким потолком, комнате в восточном стиле. На грубо тесаном столе стояла масляная лампа и в ее свете видно было, как из-под огромной, массивной деревянной двери, ведущей на улицу, в комнату проникал туман. С низких притолок свисали пучки лука и полоски сушеного мяса. Земляной пол под ногами был неприятно холоден. В широком углублении окна стояли самодельный глиняный кувшин и блюдо с буханкой темного деревенского, хлеба, прикрытые куском муслиновой ткани с бусинами по краям.

Мэри Лу внезапно осознала, что в руках у нее стеклянный стакан с толстыми стенками и что она пьет из него терпкое красное вино. Потом она увидела Рекса. Молодой американец сидел на деревянной скамье у стены и отрешенно смотрел перед собой на закопченное окошко. Остальные о чем-то говорили, стоя у сучковатого стола. Появилась женщина крестьянского вида с шарфом на голове и стала с ними спорить. Лица женщины Мэри Лу не видела, но поняла, что речь идет о деньгах, потому что де Ришло держал в руке пачку банковских билетов. Потом крестьянка ушла, а остальные заговорили сильнее. Отдельные фразы Мэри Лу удалось расслышать.