Роман Дремичев - Оживший кошмар [СИ]

— Ну, как обычно. — проговорил Женя, поворошив угли костра заранее припасенной палочкой. Сноп трещащих искр резво взметнулся вверх.

— По-моему ты увлекся, приятель, слишком длинное вступление.

— Подожди, сейчас все будет.

…старику попу было велено покинуть дом и освободить место. Но тот не захотел и упрямо встал на защиту своего обиталища. Строительство заглохло, техника простаивала, терялись деньги. И вот однажды безлунной ночью церковь полыхнула ярким огнем, осветив заревом мрачные небеса. Был ли это поджег или самовозгорание, так никто и не узнал, но старик-священник погиб в огне, и причина остановки стройки была ликвидирована.

Прошло несколько десятков лет, и город подступил уже к самой реке. Берега ее оделись гранитом, овраги закопаны, мосты переброшены на другую сторону, где и далее продолжается планомерное строительство. А на месте сгоревшей церкви начали возводить новый квартал — высотки из камня и бетона устремились вверх.

Но не успели строители возвести первые дома, как стали происходить странные вещи.

Друзья говорившего при последних словах немного оживились, полностью поглощенные историей, — их манила тайна, еще скрытая в его рассказе.

— На белых стенах подъезда одной из высотных свечей каждое утро сторожа начали находить странные отпечатки — черные следы ладони правой руки. Сначала рабочие подумали, что это дело местных детей — безобразников, умудрявшихся как-то проникнуть в закрытое здание. Уборщицы стирали отпечатки, но каждое утро все повторялось, и новые оттиски появлялись на беленых стенах. Многих это напугало, говорили, что этот дом проклят и черти балуют в нем, строительство вновь застопорилось. О сгоревшей церкви в то время уже и не помнили.

И вот тогда одна молодая девушка-репортер решила узнать, что же такое происходит в этом доме, и разгадать тайну этих знаков. Она тайно проникла ночью на территорию стройки, затаилась на третьем этаже и стала ждать. Начало ночи прошло спокойно, но ближе к полуночи она расслышала внизу странный звук — во мраке подъезда пустого дома протяжно скрипнула деревянная дверь, и раздались тихие, но тяжелые шаги. Кто-то начал медленно подниматься по лестнице наверх. А после появился еще один звук — странные липкие шлепки, — и она поняла что этот кто-то и оставляет свои отпечатки на стенах. И все это в полной гнетущей тишине.

Горький комок страха подкатил к высохшему горлу, девушка поняла, что внизу происходит нечто странное и неописуемое, и что этот кто-то поднимается сейчас к ней. Испугавшись, она метнулась по ступеням вверх на последний этаж, а так как двери в квартиры были уже установлены и заперты, то ей не осталось ничего другого, как замереть на верхней площадке, усевшись на грязный пол у лестницы на крышу, вжавшись взмокшей спиной в стену, и с замиранием сердца вслушиваться в тихие звуки, что раздавались снизу.

Это продолжалось довольно долго, некто медленно поднимался все выше и выше, испуганная девушка, вытирая от страха выступивший на лбу пот, все молила бога, чтобы неизвестный не поднялся на самый верх. Но шаги не останавливались. Девушка выглянула из-за угла стены и замерла от ужаса — черная грузная тень медленно преодолевала последний пролет лестницы через каждый шаг касаясь рукой стены, оставляя на ней свой жуткий отпечаток.

Вот еще несколько ступенек и в свете звезд, падающем сквозь пыльные окна подъезда, она различила фигуру сгорбленного человека в длинном балахоне и странно высокой шапке с крестом на голове. Лицо незнакомца скрывал мрак.

Ужас сковал тело девушки, она даже не в силах была закричать. Вот тень поднялась и замерла перед ней. Она почувствовала на себе тяжелый взгляд, холод пробежал по ее телу. «Не смотри», — раздалось во тьме. Но что-то неумолимо заставляло ее поднять взгляд. И она взглянула в лицо незнакомцу, — а из под странной шапки на нее уставился темными провалами глазниц белый череп.

Незнакомец замер, и вдруг — ха… — громко вскрикнул Семен, заставив даже невозмутимого Женю вскрикнуть от неожиданности, и проговорил тихим скрипучим голосом, широко раскрыв глаза. — Ты теперь моя…

И тишина опустилась на несколько мгновений на поляну.

— Да-а-а, — протянула Ульяна. — Вот это жуть. Специально приберег на самый конец. Она поежилась, хотя вечер был теплым, оглянувшись на скрытый во мраке берег, где послышался плеск волн.

— Ага, даже как будто холодком потянуло… могильным.

— Да прекрати ты уже, даже мурашки побежали.