Александр Варго - Особь

Начальник режима, как и положено, передал списки всех сотрудников для постановки на учет. Мефодий Николаевич и Лида значились в этом списке под первыми номерами…

К концу октября похолодало окончательно. Сугробы лежали основательные, плотные, словно из пенопласта. Снег не таял уже даже на линиях подземных теплотрасс. Морозец обжигал лицо, ноздри смерзались на вдохе, на шарфах густо оседал пар.

– Думаю, холодотерапия отрезвит теперь многих… как и тебя. – Мефодий Иванович доброжелательно улыбнулся Лиде и, поправив заплечный рюкзак, кивнул: – Нам вот в этот двор. Видишь дом с башенкой?

– Будем надеяться на лучшее. Нет, все-таки, что ни говори – а ты великий ученый! – Девушка поцеловала Суровцева в гладко выбритую щеку. – Кто бы мог подумать…

– А ты не верила, плакала…

– Интересно, а как бы ты повел себя на моем месте?

– Уж точно не раскисал бы и не рыдал. Искал бы выход.

Лечение Лиды холодом заняло у Мефодия Николаевича почти шесть часов. Все это время девушка в одном лишь ситцевом платье просидела в леднике, при температуре минус пять, выходя в милицейский вагончик греться каждые полчаса. Как ни странно, но она не подхватила ни ангины, ни даже обычного насморка. Последующая неделя, проведенная Лидой в карантине, подтвердила правильность догадок Суровцева: холод полностью излечивает жертв Rattus Pushtunus. Правда, при этом пропадают и способность к омоложению организма, и возможность быстрого избавления от любых болезней.

Теперь предстояло убедить в этом мэрию. Мысль о полном отключении Южного округа от теплоснабжения и электричества, при всей своей радикальности, виделась Мефодию Николаевичу единственно верной. Но сперва следовало не только продемонстрировать городскому начальству видеозаписи и журнал лабораторных наблюдений, но и показать первого полностью излечившегося человека – Лиду…

Естественно, и Суровцев, и лаборантка знали о порошке-противоядии, раздаваемом всем желающим. Правда, в подробности пока не вникали, становиться в очередь за антидотом не спешили, личностями людей, которые организовывают раздачи, не интересовались. Сам Мефодий Николаевич был настроен к противоядию чрезвычайно скептически. Мол, агрессия после укусов крыс все равно никуда не исчезает, а контролировать ее при помощи всяких антидотов – все равно что вешать гирьку на стрелку барометра, чтобы та вела себя послушней… Не говоря уже о моральной стороне вопроса.

– Осторожно, тут наледь, не поскользнись, – Суровцев указал на раскатанную полоску льда. – Считай, почти пришли.

Поддерживая Лиду под локоть, Мефодий Николаевич кивнул в сторону двора, на противоположном конце которого возвышался приметный дом с угловой башенкой.

Зоолог отлично запомнил слова бомжа со странной кличкой Вова Баклажан, с которым случайно познакомился в еще той, давешней жизни. Мол, в подвале этого дома якобы есть кирпичная кладка, за которой проходит странная галерея с проложенной узкоколейкой. Галерея эта вроде бы идет прямо под реку, в самый центр мегаполиса. Пока что иного способа переправиться на «большую землю» не было: несмотря на значительные изменения в жизни блокадников, и мосты, и замерзшая река по-прежнему жестко контролировались властями.

К подземному путешествию Суровцев и его лаборантка подготовились со всей тщательностью, на какую только были способны. Ведь никто толком не знал, что теперь происходит в подземных коммуникациях! В Южном округе смутно говорили о полчищах крыс, о кровавых маньяках и даже каких-то невероятных монстрах, там обитающих.

В заплечном рюкзаке Мефодия Николаевича лежали две пары специальных бахил с металлической оплеткой, моток прочной капроновой бечевки, короткий изогнутый ломик и несколько бутылок с «коктейлем Молотова».

– Допустим, тайная подземная галерея все-таки существует, – прикинула девушка. – Но ведь мы точно не знаем, куда она ведет! Может быть и такое: будем с тобой ехать-ехать-ехать на той дрезине… И упремся в тупик.

– У каждой дороги, даже подземной, всегда есть начало и конец, – философски заметил Суровцев. – Куда-нибудь да выведет.

– А если и там нас встретит вооруженная охрана? А если нас просто расстреляют, как тех несчастных на мосту? Так сказать – «при попытке к бегству»?

– Подскажи другое решение – я с удовольствием его выслушаю. Если оно окажется лучше – сделаем так, как ты скажешь, – Мефодий Николаевич достал из кармана бренчащую связку отмычек. – Но искать это решение у нас просто нет времени. Неизвестно, во что все это может вылиться.